Серебряный век русской литературы - Страница 4 - Литература - SoundEX - Клуб любителей хорошего звука Перейти к публикации

Серебряный век русской литературы


M.Melomanov
 Поделиться

Рекомендованные сообщения

1 час назад, zenon63 сказал:

Я вот думаю "Войну и Мир " сюда выложить. Или Тихий Дон. 

хорошая идея.  только обоснуйте привязку к Серебряному веку Войны и мира. 

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

 Александр Александрович Блок (1880—1921)    

 Страшный мир (1909 — 1916).


Чёрная кровь

1


Вполоборота ты встала ко мне,
Грудь и рука твоя видится мне.

Мать запрещает тебе подходить,
Мне — искушенье тебя оскорбить!

Нет, опустил я напрасно глаза,
Дышит, преследует, близко — гроза…

Взор мой горит у тебя на щеке,
Трепет бежит по дрожащей руке…

Ширится круг твоего мне огня,
Ты, и не глядя, глядишь на меня!

Пеплом подёрнутый бурный костёр —
Твой не глядящий, скользящий твой взор!

Нет! Не смирит эту чёрную кровь
Даже — свидание, даже — любовь!

2 января 1914

2


Я гляжу на тебя. Каждый демон во мне
     Притаился, глядит.
Каждый демон в тебе сторожит,
Притаясь в грозовой тишине…

И вздымается жадная грудь…
Этих демонов страшных вспугнуть?
Нет! Глаза отвратить, и не сметь, и не сметь
В эту страшную пропасть глядеть!

22 марта 1914

3


Даже имя твоё мне презренно,
Но, когда ты сощуришь глаза,
Слышу, воет поток многопенный,
Из пустыни подходит гроза.

Глаз молчит, золотистый и карий,
Горла тонкие ищут персты…
Подойди. Подползи. Я ударю —
И, как кошка, ощеришься ты…

30 января 1914

4


О, нет! Я не хочу, чтоб пали мы с тобой
В объятья страшные. Чтоб долго длились муки,
Когда — ни расплести сцепившиеся руки,
Ни разомкнуть уста — нельзя во тьме ночной!

Я слепнуть не хочу от молньи грозовой,
Ни слушать скрипок вой (неистовые звуки!),
Ни испытать прибой неизреченной скуки,
Зарывшись в пепел твой горящей головой!

Как первый человек, божественным сгорая,
Хочу вернуть навек на синий берег рая
Тебя, убив всю ложь и уничтожив яд…

Но ты меня зовёшь! Твой ядовитый взгляд
Иной пророчит рай! — Я уступаю, зная,
Что твой змеиный рай — бездонной скуки ад.

Февраль 1912

5


Вновь у себя... Унижен, зол и рад,
     Ночь, день ли там, в окне?
Вон месяц, как паяц, над кровлями громад
     Гримасу корчит мне…

Дневное солнце — прочь, раскаяние — прочь!
     Кто смеет мне помочь?
В опустошённый мозг ворвётся только ночь
     Ворвётся только ночь!

В пустую грудь один, один проникнет взгляд,
     Вопьётся жадный взгляд…
Всё отойдет навек, настанет никогда,
     Когда ты крикнешь: Да!

29 января 1914

6


Испугом схвачена, влекома
     В водоворот…
Как эта комната знакома!
     И всё навек пройдёт?

И, в ужасе, несвязно шепчет…
     И, скрыв лицо,
Пугливых рук свивает крепче
     Певучее кольцо…

…И утра первый луч звенящий
     Сквозь желтых штор…
И чертит бог на теле спящей
     Свой световой узор.

2 января 1914

7


Ночь — как века, и томный трепет,
     И страстный бред,
Уст о блаженно-странном лепет,
В окне — старинный, слабый свет.

Несбыточные уверенья,
     Нет, не слова —
То, что теряет всё значенье,
Забрезжит бледный день едва…

Тогда — во взгляде глаз усталом
     Твоя в нём ложь!
Тогда мой рот извивом алым
На твой таинственно похож!

27 декабря 1913

8


Я её победил, наконец!
Я завлек её в мой дворец!

Три свечи в бесконечной дали.
Мы в тяжелых коврах, в пыли.

И под смуглым огнем трех свеч
Смуглый бархат открытых плеч,

Буря спутанных кос, тусклый глаз,
На кольце — померкший алмаз,

И обугленный рот в крови
Еще просит пыток любви…

А в провале глухих око́н
Смутный шелест многих знамен,

Звон и трубы, и конский топ,
И качается тяжкий гроб.

— О, любимый, мы не одни!
О, несчастный, гаси огни!..

— Отгони непонятный страх —
Это кровь прошумела в ушах.

Близок вой похоронных труб,
Смутен вздох охладевших губ:

— Мой красавец, позор мой, бич….
Ночь бросает свой мглистый клич,

Гаснут свечи, глаза, слова…
— Ты мертва наконец, мертва!

Знаю, выпил я кровь твою…
Я кладу тебя в гроб и пою,—

Мглистой ночью о нежной весне
Будет петь твоя кровь во мне!

Октябрь 1909 (Июль 1914)

9


Над лучшим созданием Божьим
Изведал я силу презренья.
Я палкой ударил её.

Поспешно оделась. Уходит.
Ушла. Оглянулась пугливо
На сизые окна мои.

И нет её. В сизые окна
Вливается вечер ненастный,
А дальше, за мраком ненастья,

Горит заревая кайма.
Далекие, влажные долы
И близкое, бурное счастье!

Один я стою и внимаю
Тому, что мне скрипки поют.
Поют они дикие песни

О том, что свободным я стал!
О том, что на лучшую долю
Я низкую страсть променял!

13 марта 1910 (21 февраля 1914)

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

 Алексей Ганин , поэт и друг Есенина. Он был влюблен в Зинаиду Райх, а та не устояла перед Есениным, и Ганину пришлось присутствовать на их свадьбе :ed:. Кстати, они остались друзьями :es:.  

 

Четыре стихотворения, описывающих эту историю и несостоявшуюся любовь, объединённых посвящением "З.Р.", Алексей Ганин опубликовал в 1920 году.

 

З.Р.

 

1

 

Русалка - зелёные косы,

Не бойся испуганных глаз,

На сером оглохшем утёсе

Продли нецелованный час.

 

Я понял, - мне сердце пророчит,

Что сгинут за сказками сны,

Пройдут синеглазые ночи,

Уснут златокудрые дни.

 

И снова уйдёшь ты далече,

В лазурное море уйдёшь,

И память о северной встрече

По белой волне расплеснёшь.

 

Одежды из солнечной пряжи

Истлеют на крыльях зари,

И солнце лица не покажет

За горбом щербатой горы.

 

2

 

Косматым лесным чудотворцем

С печальной луной в бороде

Пойду я и звездные кольца

Рассыплю по чёрной воде.

 

Из сердца свирель золотую

Я выкую в синей тоске,

И песнь про тебя, забытую,

Сплету на холодном песке.

 

И буду пред небом и морем

Сосновые руки вздымать,

Зажгу маяком моё горе,

И бурями-песнями звать.

 

Замутится небо, играя,

И песню повторит вода,

Но ветер шепнет, умирая:

"Она не придёт никогда!"

 


3

 

Она далеко, - не услышит.

Услышит, - забудет скорей,

Ей сказками на сердце дышит

Разбойник с кудрявых полей.

 

Он чешет ей влажные косы,

И в море стихает гроза,

И негой из синего плёса,

Как солнце, заискрят глаза.

 

Лицо его тихо и ясно,

И друг её, ласковей струй,

Он песней о вечере красном

Сжигает в губах поцелуй.

 

Ей снятся в заоблачном дыме

Поля и расцвеченный луг,

И рыбы смыкают над ними

Серебряный, песенный круг.

 

4

 

И снова горящие звуки

Я брошу на бездны морей,

И в камень от боли и муки

Моя превратится свирель.

 

Луна упадёт, разобьётся,

Смешаются дни и года,

И тихо над морем качнётся

Туманом седым борода.

 

Над небом мой радужный пояс

Взовьётся с полярных снегов,

И снова, от холода кроясь,

Я лягу у диких холмов.

 

Шумя, протечёт по дорогам

Последним потоком слеза,

Корнями врастут мои ноги,

Покроются мхами глаза.

 

Не вспенится звёздное эхо

Над мёртвого зыбью пустынь,

И вечно без песен и смеха

Я буду один и один.

 

1917

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

Ну просто божественный верлибр от Владислава Фелициановича.

 

"Встреча"

 

В час утренний у Santa Margherita

Я повстречал её. Она стояла

На мостике, спиной к перилам. Пальцы

На сером камне, точно лепестки,

Легко лежали. Сжатые колени

Под белым платьем проступали слабо…

Она ждала. Кого? В шестнадцать лет

Кто грезится прекрасной англичанке

В Венеции? Не знаю — и не должно

Мне знать того. Не для пустых догадок

Ту девушку припомнил я сегодня.

Она стояла, залитая солнцем,

Но мягкие поля панамской шляпы

Касались плеч приподнятых — и тенью

Прохладною лицо покрыли. Синий

И чистый взор лился оттуда, словно

Те воды свежие, что пробегают

По каменному ложу горной речки,

Певучие и быстрые… Тогда-то

Увидел я тот взор невыразимый,

Который нам, поэтам, суждено

Увидеть раз и после помнить вечно.

На миг один является пред нами

Он на земле, божественно вселяясь

В случайные лазурные глаза.

Но плещут в нём те пламенные бури,

Но вьются в нём те голубые вихри,

Которые потом звучали мне

В сиянье солнца, в плеске черных гондол,

В тени летучей голубя и в красной

Струе вина.

И поздним вечером, когда я шёл

К себе домой, о том же мне шептали

Певучие шаги венецианок,

И собственный мой шаг казался звонче,

Стремительней и легче. Ах, куда,

Куда в тот миг мое вспорхнуло сердце,

Когда тяжелый ключ с пружинным звоном

Я повернул в замке? И отчего,

Переступив порог сеней холодных,

Я в темноте у каменной цистерны

Стоял так долго? Ощупью взбираясь

По лестнице, влюбленностью назвал я

Своё волненье. Но теперь я знаю,

Что крепкого вина в тот день вкусил —

И чувствовал ещё в своих устах

Его минутный вкус. А вечный хмель

Пришел потом.

 

13 мая 1918

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 2 недели спустя...

Тут про Анатолия Мариенгофа сказали, что он «никто и звать его никак»:LOL:. Повторюсь, как прозаика я ставлю его ещё выше, чем как поэта. А поэт он был интересный, самобытный, обладающий своей манерой и оригинальной рифмой.   Попробуйте-ка осилить одну из его лучших поэм. Прошу учесть, что здесь, как в «Магдалине» и «Кондитерской солнц», отображаются реалии российской действительности 1918-1919 гг.

 

«Слепые ноги»

 

1

 

Человеческих темных страд

В щелях век неживые белки -

Порубленных дней кора

И золотые опилки.

 

Кто однажды сказал «пощади»,

Тот не знает победы железной.

Желтизною осенних щетин

Человечья шкура облезла.

 

Что зрачков устремленных тазы?!

(Слёзной ряби не видеть пристань)

Если надо учить азы

Самых первых звериных истин.

 

2

 

Жилистые улиц шеи

Жёлтые руки обвили закатов,

А безумные, как глаза Ницше,

Говорили, что надо идти назад.

 

А те, кто безумней вдвое

(Безумней психиатрической лечебницы)

Приветствовали волчий вой

И воздвигали гробницы.

 

Мне над кем же - над теми ль, над этими

Рассыпать горстями душу,

Или колпак надеть

Колеблющихся воздуший.

 

3

 

К вам, кто умеет бегать

Ветром в трепещущих ковылях,

По завёрнутым в газеты снега

Площадям иду себя вылить.

 

Какое имя - Россия,

Другое ли,

Всё равно - только тем, кто несёт погромные колья

Стихов серебряные росы.

 

4

 

Дней колодезная глубина,

Нам ли серые глаза струй черпать

Кровь сентябрьская рябина,

Ведро человеческий череп.

 

Тот, кто направил дул згу

В испепелённые жаждой рты,

Знал, что только к последнему визгу

Склоняется мирт.

 

5

 

Не было часов мокрей,

Мокротою красней, чем щебень, -

Острогом заломленный набекрень

Месяц забыл о небе.

 

Вожжой не переломить хребты

Кореннику и шарахнувшимся пристяжкам -

Вдавленный пуп крестя

Нищие ждут лепты.

 

Опустится звезд жезл

Землю насквозь продырявить,

Прижечь раскаленным железом

Рваную рану яви.

 

6

 

Возлюбленную злобу настежь

И в улицы душ прекрасного зверя

Крестами убийств крестят вас те же,

Кто кликал раньше с другого берега...

 

Говорю: идите во имя меня

Под это благословенье!

Ирод - нет лучше имени

А я ваш Ирод, славяне.

 

7

 

Жёлтые якоря

Заря на горбатых асфальтов дно,

Медленно с окраин ночь -

дребезжащий черный фиакр.

 

На круглом голубом столе

Звёздных карт рассыпанная колода

Льдяны пальцы от холода

Одних и тех же столетий.

 

Я знаю, увять и мне

Всё на той же земной гряде

И глазами маяков огромных

Только в себя глядеть.

 

8

 

Зелёных облаков стоячие пруды

И в них с луны опавший жёлтый лист.

Объять хочу - и далеко и близь

Немыслимой рукой наваленные груды.

 

Хочу белком коснуться острия,

Пусть вытечет из глаз голубизна слепая,

Хочу не полыхать на пламени костра я

И тысячи кормить единым песни хлебом...

 

Задумавший с планеты перебег

Не умерщвляет мозг, как пламень плоти инок

Скорей прорвать молчания плотины

И затопить пророчеством земли отвесный берег.

 

9

 

В раскрытую рану какую,

Неверия трепещущие персты

Сегодня Страстной Монастырь

Из горла выдавлю, завтра кухмистерскую.

 

И все оправданья ради

Широкого благословенья

Кого же ещё родить

Чёрному чреву деревень? ..

 

10

 

Песчаных холмов татарские скулы,

Долин зеленые лбы -

Железо-литейным гулом

Эту трупную тишь разбил бы.

 

Не моя за цыганским скарбом  

Верность плетется - собачья,

Только тоска раба

По безоблачью ...

 

А когда, выбившиеся из колеи

Другую ищут слепые ноги

Знаю: поют калики

Тем же голосом о том же Боге.

 

Май 1919

 

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 месяц спустя...

а за что удалили сегодняший пост ? и здесь цензура ? стихи были хорошие

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

 Максимилиан Волошин.

(Сб. НЕОПАЛИМАЯ КУПИНА)

ПЛАВАНЬЕ

(Одесса – Ак-Мечеть. 10-15 мая)

Посв. Т. Цемах


Мы пятый день плывем, не опуская
Поднятых парусов,
Ночуя в устьях рек, в лиманах, в лукоморьях,
Где полная луна цветет по вечерам.

Днем ветер гонит нас вдоль плоских,
Пустынных отмелей, кипящих белой пеной.
С кормы возвышенной, держась за руль резной,
Я вижу,
Как пляшет палуба,
Как влажною парчою
Сверкают груды вод, а дальше –
Сквозь переплет снастей – пустынный окоем.
Плеск срезанной волны,
Тугие скрипы мачты,
Журчанье под кормой
И неподвижный парус...

А сзади – город,
Весь в красном исступленьи
Расплесканных знамен,
Весь воспаленный гневами и страхом,
Ознобом слухов, дрожью ожиданий,
Томимый голодом, поветриями, кровью,
Где поздняя весна скользит украдкой
В прозрачном кружеве акаций и цветов.

А здесь безветрие, безмолвие, бездонность...
И небо и вода – две створы
Одной жемчужницы.
В лучистых паутинах застыло солнце.
Корабль повис в пространствах облачных,
В сиянии притупленном и дымном.

Вон виден берег твоей земли –
Иссушенной, полынной, каменистой,
Усталой быть распутьем народов и племен.

Тебя свидетелем безумий их поставлю
И проведу тропою лезвийной
Сквозь пламена войны
Братоубийственной, напрасной, безысходной,
Чтоб ты пронес в себе великое молчанье
Закатного, мерцающего моря.

12 июня 1919
Коктебель

 

БЕГСТВО

Посв. матросам М., В., Б.


Кто верит в жизнь, тот верит чуду
И счастье сам в себе несет...
Товарищи, я не забуду
Наш черноморский переход!

Одесский порт, баркасы, боты,
Фелюк пузатые борта,
Снастей живая теснота:
Канаты, мачты, стеньги, шкоты...

Раскраску пестрых их боков,
Линялых, выеденных солью
И солнцем выжженных тонов,
Привыкших к водному раздолью.

Якорь, опертый на бизань, –
Бурый, с клешнями, как у раков,
Покинутая Березань,
Полуразрушенный Очаков.

Уж видно Тендрову косу
И скрылись черни рощ Кинбурна...
Крепчает ветер, дышит бурно
И треплет кливер на носу.

То было в дни, когда над морем
Господствовал французский флот
И к Крыму из Одессы ход
Для мореходов был затворен.

К нам миноносец подбегал,
Опрашивал, смотрел бумагу...
Я – буржуа изображал,
А вы – рыбацкую ватагу.

Когда нас быстрый пулемет
Хлестнул в заливе Ак-Мечети,
Как помню я минуты эти
И вашей ругани полет!

Потом поместья Воронцовых
И ночью резвый бег коней
Среди гниющих Сивашей,
В снегах равнин солончаковых.

Мел белых хижин под луной,
Над дальним морем блеск волшебный,
Степных угодий запах хлебный –
Коровий, влажный и парной.

И русые при первом свете
Поля... И на краю полей
Евпаторийские мечети
И мачты пленных кораблей.

17 июня 1919
Коктебель


ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА


Одни восстали из подполий,
Из ссылок, фабрик, рудников,
Отравленные темной волей
И горьким дымом городов.

Другие – из рядов военных,
Дворянских разоренных гнезд,
Где проводили на погост
Отцов и братьев убиенных.

В одних доселе не потух
Хмель незапамятных пожаров,
И жив степной, разгульный дух
И Разиных, и Кудеяров.

В других – лишенных всех корней –
Тлетворный дух столицы Невской:
Толстой и Чехов, Достоевский –
Надрыв и смута наших дней.

Одни возносят на плакатах
Свой бред о буржуазном зле,
О светлых пролетариатах,
Мещанском рае на земле...

В других весь цвет, вся гниль империй,
Все золото, весь тлен идей,
Блеск всех великих фетишей
И всех научных суеверий.

Одни идут освобождать
Москву и вновь сковать Россию,
Другие, разнуздав стихию,
Хотят весь мир пересоздать.

В тех и в других война вдохнула
Гнев, жадность, мрачный хмель разгула,
А вслед героям и вождям
Крадется хищник стаей жадной,
Чтоб мощь России неоглядной
Размыкать и продать врагам:

Сгноить ее пшеницы груды,
Ее бесчестить небеса,
Пожрать богатства, сжечь леса
И высосать моря и руды.

И не смолкает грохот битв
По всем просторам южной степи
Средь золотых великолепий
Конями вытоптанных жнитв.

И там и здесь между рядами
Звучит один и тот же глас:
«Кто не за нас – тот против нас.
Нет безразличных: правда с нами».

А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.

21 ноября 1919
Коктебель

 


СЕВЕРОВОСТОК

(1920)

«Да будет благословен приход твой,
Бич Бога, которому я служу, и не мне
останавливать тебя».
Слова св. Лу, архиепископа Турского,
обращенные к Аттиле


Расплясались, разгулялись бесы
По России вдоль и поперек.
Рвет и крутит снежные завесы
Выстуженный северовосток.

Ветер обнаженных плоскогорий,
Ветер тундр, полесий и поморий,
Черный ветер ледяных равнин,
Ветер смут, побоищ и погромов,
Медных зорь, багровых окоемов,
Красных туч и пламенных годин.

Этот ветер был нам верным другом
На распутьях всех лихих дорог:
Сотни лет мы шли навстречу вьюгам
С юга вдаль – на северо-восток.
Войте, вейте, снежные стихии,
Заметая древние гроба:
В этом ветре вся судьба России –
Страшная безумная судьба.

В этом ветре гнет веков свинцовых:
Русь Малют, Иванов, Годуновых,
Хищников, опричников, стрельцов,
Свежевателей живого мяса,
Чертогона, вихря, свистопляса:
Быль царей и явь большевиков.

Что менялось? Знаки и возглавья.
Тот же ураган на всех путях:
В комиссарах – дурь самодержавья,
Взрывы революции в царях.
Вздеть на виску, выбить из подклетья,
И швырнуть вперед через столетья
Вопреки законам естества –
Тот же хмель и та же трын-трава.
Ныне ль, даве ль – все одно и то же:
Волчьи морды, машкеры и рожи,
Спертый дух и одичалый мозг,
Сыск и кухня Тайных Канцелярий,
Пьяный гик осатанелых тварей,
Жгучий свист шпицрутенов и розг,
Дикий сон военных поселений,
Фаланстер, парадов и равнений,
Павлов, Аракчеевых, Петров,
Жутких Гатчин, страшных Петербургов,
Замыслы неистовых хирургов
И размах заплечных мастеров.

Сотни лет тупых и зверских пыток,
И еще не весь развернут свиток
И не замкнут список палачей,
Бред Разведок, ужас Чрезвычаек –
Ни Москва, ни Астрахань, ни Яик
Не видали времени горчей.

Бей в лицо и режь нам грудь ножами,
Жги войной, усобьем, мятежами –
Сотни лет навстречу всем ветрам
Мы идем по ледяным пустыням –
Не дойдем и в снежной вьюге сгинем
Иль найдем поруганный наш храм, –

Нам ли весить замысел Господний?
Все поймем, все вынесем, любя, –
Жгучий ветр полярной преисподней,
Божий Бич! приветствую тебя.

31 июля 1920
Коктебель

 

БОЙНЯ

(Феодосия, декабрь 1920)


Отчего, встречаясь, бледнеют люди
И не смеют друг другу глядеть в глаза?
Отчего у девушек в белых повязках
Восковые лица и круги у глаз?

Отчего под вечер пустеет город?
Для кого солдаты оцепляют путь?
Зачем с таким лязгом распахивают ворота?
Сегодня сколько? полтораста? сто?

Куда их гонят вдоль черных улиц,
Ослепших окон, глухих дверей?
Как рвет и крутит восточный ветер,
И жжет, и режет, и бьет плетьми!

Отчего за Чумной, по дороге к свалкам
Брошен скомканный кружевной платок?
Зачем уронен клочок бумаги?
Перчатка, нательный крестик, чулок?

Чье имя написано карандашом на камне?
Что нацарапано гвоздем на стене?
Чей голос грубо оборвал команду?
Почему так сразу стихли шаги?

Что хлестнуло во мраке так резко и четко?
Что делали торопливо и молча потом?
Зачем, уходя, затянули песню?
Кто стонал так долго, а после стих?

Чье ухо вслушивалось в шорохи ночи?
Кто бежал, оставляя кровавый след?
Кто стучался и бился в ворота и ставни?
Раскрылась ли чья-нибудь дверь перед ним?

Отчего пред рассветом к исходу ночи
Причитает ветер за Карантином:
– «Носят ведрами спелые грозды,
Валят ягоды в глубокий ров.

Ах, не грозды носят – юношей гонят
К черному точилу, давят вино,
Пулеметом дробят их кости и кольем
Протыкают яму до самого дна.

Уж до края полно давило кровью,
Зачервленели терновник и полынь кругом.
Прохватит морозом свежие грозды,
Зажелтеет плоть, заиндевеют волоса».

Кто у часовни Ильи Пророка
На рассвете плачет, закрывая лицо?
Кого отгоняют прикладами солдаты:
– «Не реви – собакам собачья смерть!»

А она не уходит, а все плачет и плачет
И отвечает солдату, глядя в глаза:
– «Разве я плачу о тех, кто умер?
Плачу о тех, кому долго жить...»

18 июля 1921
Коктебель

 

ТЕРРОР


Собирались на работу ночью. Читали
      Донесенья, справки, дела.
Торопливо подписывали приговоры.
      Зевали. Пили вино.

С утра раздавали солдатам водку.
      Вечером при свече
Выкликали по спискам мужчин, женщин.
      Сгоняли на темный двор.

Снимали с них обувь, белье, платье.
      Связывали в тюки.
Грузили на подводу. Увозили.
      Делили кольца, часы.

Ночью гнали разутых, голых
      По оледенелым камням,
Под северо-восточным ветром
      За город в пустыри.

Загоняли прикладами на край обрыва.
      Освещали ручным фонарем.
Полминуты работали пулеметы.
      Доканчивали штыком.

Еще недобитых валили в яму.
      Торопливо засыпали землей.
А потом с широкою русскою песней
      Возвращались в город домой.

А к рассвету пробирались к тем же оврагам
      Жены, матери, псы.
Разрывали землю. Грызлись за кости.
       Целовали милую плоть.

26 апреля 1921
Симферополь

 

КРАСНАЯ ПАСХА


Зимою вдоль дорог валялись трупы
Людей и лошадей. И стаи псов
Въедались им в живот и рвали мясо.
Восточный ветер выл в разбитых окнах.
А по ночам стучали пулеметы,
Свистя, как бич, по мясу обнаженных
Мужских и женских тел.
                                         Весна пришла
Зловещая, голодная, больная.
Глядело солнце в мир незрячим оком.
Из сжатых чресл рождались недоноски
Безрукие, безглазые... Не грязь,
А сукровица поползла по скатам.
Под талым снегом обнажались кости.
Подснежники мерцали точно свечи.
Фиалки пахли гнилью. Ландыш – тленьем.
Стволы дерев, обглоданных конями
Голодными, торчали непристойно,
Как ноги трупов. Листья и трава
Казались красными. А зелень злаков
Была опалена огнем и гноем.
Лицо природы искажалось гневом
И ужасом.
                  А души вырванных
Насильственно из жизни вились в ветре,
Носились по дорогам в пыльных вихрях,
Безумили живых могильным хмелем
Неизжитых страстей, неутоленной жизни,
Плодили мщенье, панику, заразу...

Зима в тот год была Страстной неделей,
И красный май сплелся с кровавой Пасхой,
Но в ту весну Христос не воскресал.

21 апреля 1921
Симферополь

 

ТЕРМИНОЛОГИЯ


«Брали на мушку», «ставили к стенке»,
      «Списывали в расход» –
Так изменялись из года в год
      Речи и быта оттенки.
«Хлопнуть», «угробить», «отправить на шлепку»,
      «К Духонину в штаб», «разменять» –
Проще и хлеще нельзя передать
      Нашу кровавую трепку.
Правду выпытывали из-под ногтей,
      В шею вставляли фугасы,
«Шили погоны», «кроили лампасы»,
      «Делали однорогих чертей».
Сколько понадобилось лжи
      В эти проклятые годы,
Чтоб разъярить и поднять на ножи
      Армии, классы, народы.
Всем нам стоять на последней черте,
      Всем нам валяться на вшивой подстилке,
Всем быть распластанным с пулей в затылке
      И со штыком в животе.

29 апреля 1921
Симферополь

 

ГОЛОД


Хлеб от земли, а голод от людей:
Засеяли расстрелянными – всходы
Могильными крестами проросли:
Земля иных побегов не взрастила.
Снедь прятали, скупали, отымали,
Налоги брали хлебом, отбирали
Домашний скот, посевное зерно:
Крестьяне сеять выезжали ночью.

Голодные и поползни червями
По осени вдоль улиц поползли.
Толпа на хлеб палилась по базарам.
Вора валили на землю и били
Ногами по лицу. А он краюху,
В грязь пряча голову, старался заглотнуть.
Как в воробьев, стреляли по мальчишкам,
Сбиравшим просыпь зерен на путях,
И угличские отроки валялись
С орешками в окоченелой горстке.

Землю тошнило трупами, – лежали
На улицах, смердели у мертвецких,
В разверстых ямах гнили на кладбищах.
В оврагах и по свалкам костяки
С обрезанною мякотью валялись.
Глодали псы оторванные руки
И головы. На рынке торговали
Дешевым студнем, тошной колбасой.
Баранина была в продаже – триста,
А человечина – по сорока.
Душа была давно дешевле мяса.
И матери, зарезавши детей,
Засаливали впрок. «Сама родила –
Сама и съем. Еще других рожу»...

Голодные любились и рожали
Багровые орущие куски
Бессмысленного мяса: без суставов,
Без пола и без глаз. Из смрада – язвы,
Из ужаса поветрия рождались.
Но бред больных был менее безумен,
Чем обыденщина постелей и котлов.

Когда ж сквозь зимний сумрак закурилась
Над человечьим гноищем весна
И пламя побежало язычками
Вширь по полям и ввысь по голым прутьям, –
Благоуханье показалось оскорбленьем,
Луч солнца – издевательством, цветы – кощунством.

13 января 1923
Коктебель

 

НА ДНЕ ПРЕИСПОДНЕЙ

Памяти А. Блока и Н. Гумилева


С каждым днем все диче и все глуше
Мертвенная цепенеет ночь.
Смрадный ветр, как свечи, жизни тушит:
Ни позвать, ни крикнуть, ни помочь.

Темен жребий русского поэта:
Неисповедимый рок ведет
Пушкина под дуло пистолета,
Достоевского на эшафот.

Может быть, такой же жребий выну,
Горькая детоубийца – Русь!
И на дне твоих подвалов сгину,
Иль в кровавой луже поскользнусь,
Но твоей Голгофы не покину,
От твоих могил не отрекусь.

Доконает голод или злоба,
Но судьбы не изберу иной:
Умирать, так умирать с тобой,
И с тобой, как Лазарь, встать из гроба!

12 января 1922
Коктебель

 

ГОТОВНОСТЬ

Посв. С. Дурылину


Я не сам ли выбрал час рожденья,
Век и царство, область и народ,
Чтоб пройти сквозь муки и крещенье
Совести, огня и вод?

Апокалиптическому Зверю
Вверженный в зияющую пасть,
Павший глубже, чем возможно пасть,
В скрежете и в смраде – верю!

Верю в правоту верховных сил,
Расковавших древние стихии,
И из недр обугленной России
Говорю: «Ты прав, что так судил!

Надо до алмазного закала
Прокалить всю толщу бытия.
Если ж дров в плавильной печи мало:
Господи! Вот плоть моя».

24 октября 1921
Феодосия

 

ПОТОМКАМ

(Во время террора)


Кто передаст потомкам нашу повесть?
Ни записи, ни мысли, ни слова
К ним не дойдут: все знаки слижет пламя
И выест кровь слепые письмена.
Но, может быть, благоговейно память
Случайный стих изустно сохранит.
Никто из вас не ведал то, что мы
Изжили до конца, вкусили полной мерой:
Свидетели великого распада,
Мы видели безумья целых рас,
Крушенья царств, косматые светила,
Прообразы Последнего Суда:
Мы пережили Илиады войн
И Апокалипсисы революций.

Мы вышли в путь в закатной славе века,
В последний час всемирной тишины,
Когда слова о зверствах и о войнах
Казались всем неповторимой сказкой.
Но мрак и брань, и мор, и трус, и глад
Застигли нас посереди дороги:
Разверзлись хляби душ и недра жизни,
И нас слизнул ночной водоворот.
Стал человек – один другому – дьявол;
Кровь – спайкой душ; борьба за жизнь – законом;
И долгом – месть.
                              Но мы не покорились:
Ослушники законов естества –
В себе самих укрыли наше солнце,
На дне темниц мы выносили силу
Неодолимую любви, и в пытках
Мы выучились верить и молиться
За палачей, мы поняли, что каждый
Есть пленный ангел в дьявольской личине,
В огне застенков выплавили радость
О преосуществленьи человека,
И никогда не грезили прекрасней
И пламенней его последних судеб.

Далекие потомки наши, знайте,
Что если вы живете во вселенной,
Где каждая частица вещества
С другою слита жертвенной любовью
И человечеством преодолен
Закон необходимости и смерти,
То в этом мире есть и наша доля!

21 мая 1921
Симферополь

 

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Что далее. А далее — зима. Пока пишу, остывшие дома на кухнях заворачивают кран, прокладывают вату между рам, теперь ты домосед и звездочет, октябрьский воздух в форточку течет, к зиме, к зиме все движется в умах, и я гляжу, как за церковным садом железо крыш на выцветших домах волнуется, готовясь к снегопадам.

бродский.jpg

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

поэтический кумир юности      

Игорь—Северянин (1887—1941)    

Из сборника «Громокипящий кубок».  (1913)

Тринадцатая : новелла

У меня дворец двенадцатиэтажный,
У меня принцесса в каждом этаже,
Подглядел-подслушал как-то вихрь протяжный, —
И об этом знает целый свет уже.

Знает, — и прекрасно! сердцем не плутую!
Всех люблю, двенадцать, — хоть на эшафот!
Я настрою арфу, арфу золотую,
Ничего не скрою, всё скажу… Так вот:

Все мои принцессы — любящие жёны,
Я, их повелитель, любящий их муж.
Знойным поцелуем груди их прожжёны,
И в каскады слиты ручейки их душ.

Каждая друг друга дополняет тонко,
Каждая прекрасна, в каждой есть своё:
Та грустит беззвучно, та хохочет звонко, —
Радуется сердце любое моё!

Поровну люблю я каждую принцессу,
Царски награждаю каждую собой…
День и ночь хожу по лестнице, завесу
Очерёдной спальни дергая рукой…

День и ночь хожу я, день и ночь не сплю я,
В упоеньи мигом некогда тужить.
Жизнь — от поцелуев, жизнь до поцелуя,
Вечное забвенье не дает мне жить.

Но бывают ночи: заберусь я в башню,
Заберусь один в тринадцатый этаж,
И смотрю на море, и смотрю на пашню,
И чарует грёза все одна и та ж:

Хорошо бы в этой комнате стеклянной
Пить златистогрёзый чёрный виноград
С вечно-безымянной, странно так желанной,
Той, кого не знаю и узнать не рад.

Скалы молят звёзды, звёзды молят скалы,
Смутно понимая тайну скал и звёзд, —
Наполняю соком и душой бокалы
И провозглашаю безответный тост!..

1910

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 1 месяц спустя...


Константин Дмитриевич Бальмонт


 Из цикла «Безрадостность», сб. «Только любовь».

1903.

***     

Отчего мне так душно? Отчего мне так скучно?
‎Я совсем остываю к мечте.
Дни мои равномерны, жизнь моя однозвучна,
‎Я застыл на последней черте.

Только шаг остаётся, только миг быстрокрылый,
‎И уйду я от бледных людей.
Для чего же я медлю пред раскрытой могилой?
‎Не спешу в неизвестность скорей?

Я не прежний весёлый, полубог вдохновенный,
‎Я не гений певучей мечты.
Я угрюмый заложник, я тоскующий пленный,
‎Я стою у последней черты.

Только миг быстрокрылый, и душа, альбатросом,
‎Унесётся к неведомой мгле.
Я устал приближаться от вопросов к вопросам,
‎Я жалею, что жил на Земле.

 

БЕЗГЛАГОЛЬНОСТЬ


Есть в русской природе усталая нежность,
Безмолвная боль затаённой печали,
Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,
Холодная высь, уходящие дали.

Приди на рассвете на склон косогора, —
Над зябкой рекою дымится прохлада,
Чернеет громада застывшего бора,
И сердцу так больно, и сердце не радо.

Недвижный камыш. Не трепещет осока.
Глубокая тишь. Безглагольность покоя.
Луга убегают далёко-далёко.
Во всём утомленье, глухое, немое.

Войди на закате, как в свежие волны,
В прохладную глушь деревенского сада, —
Деревья так сумрачно-странно-безмолвны,
И сердцу так грустно, и сердце не радо.

Как будто душа о желанном просила,
И сделали ей незаслуженно больно.
И сердце простило, но сердце застыло,
И плачет, и плачет, и плачет невольно.


Я КАК ОБЛАКО


Я как облако в миг равнодушного таянья,
Я храню ещё отблеск последних лучей,
Но во мне уже нет ни надежд, ни раскаянья,
Ни тревоги земной, только холод отчаянья,
Тишь сознанья, что мне не сверкнуть горячей.

Я громами смеялся во мгле отдаления,
Я вкруг молнии пел перекличкой громо́в,
Я земных научил красоте исступления,
Свежей влагой поил и пески и растения,
Я был чудом для душных немых теремов.

Есть безгласность и тишь у преддверия Вечности,
Есть слова, что живут, но без речи, не тут.
Есть полёт облаков, переливы их млечности,
Есть минутный восторг, есть покой Бесконечности,
И красивы цветы, что весною цветут.

Далеко, далеко, над высокими кручами,
Ходит ветер, туман собирая кругом.
Мир упьётся созвучьями, снова — могучими,
Ходит ветер, и весело грезит он тучами.
Я над ветром. Один. Я забыл обо всём.


ТИШЕ, ТИШЕ


Тише, тише совлекайте с древних идолов одежды,
Слишком долго вы молились, не забудьте прошлый свет,
У развенчанных великих как и прежде горды вежды,
И слагатель вещих песен был поэт и есть поэт.

Победитель благородный с побеждённым будет ровен,
С ним заносчив только низкий, с ним жесток один дикарь.
Будь в раскате бранных кликов ясновзорен, хладнокровен,
И тогда тебе скажу я, что в тебе мудрец — и царь.

Дети Солнца, не забудьте голос меркнущего брата,
Я люблю в вас ваше утро, вашу смелость и мечты,
Но и к вам придёт мгновенье охлажденья и заката, —
В первый миг и в миг последний будьте, будьте как цветы.

Расцветайте, отцветайте, многоцветно, полновластно,
Раскрывайте всё богатство ваших скрытых юных сил,
Но в расцвете не забудьте, что и смерть, как жизнь, прекрасна,
И что царственно величье холодеющих могил.

 

 

 

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

В 27.10.2020 в 11:41, Васильев Игорь сказал:

бродский.jpg

 

*****

 

Страстная. Ночь.
И вкус во рту от жизни в этом мире,
как будто наследил в чужой квартире
и вышел прочь!
И мозг под током!
И там, на тридевятом этаже
горит окно. И, кажется, уже
не помню толком,

о чем с тобой
витийствовал — верней, с одной из кукол,
пересекающих полночный купол.
Теперь отбой,
и невдомек,
зачем так много черного на белом?
Гортань исходит грифелем и мелом,
и в ней — комок

не слов, не слез,
но странной мысли о победе снега —
отбросов света, падающих с неба, —
почти вопрос.
В мозгу горчит,
и за стеною в толщину страницы
вопит младенец, и в окне больницы
старик торчит.

Апрель. Страстная. Все идет к весне.
Но мир еще во льду и в белизне.
И взгляд младенца,
еще не начинавшего шагов,
не допускает таянья снегов.
Но и не деться
от той же мысли — задом наперед —
в больнице старику в начале года:
он видит снег и знает, что умрет
до таянья его, до ледохода.

 

"Разговор с небожителем".

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Очень многА слов, что бы быть большими поэтами.Что у Бальмонта,Что у Северянина.Забавно и не более.

Про Бродского и речи нет. 

Величие поэта в том и заключается, что бездонное содержание он смог поместить  всего в несколько волнующих строк. И, чем лаконичнее выражено, тем больше оно волнует . Таков Пушкин, Лермонтов, Тютчев,Есенин,Ахматова, Блок, Ходасевич , Твардовский и Рубцов.

 

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

8 минут назад, zenon63 сказал:

Очень многА слов, что бы быть большими поэтами.Что у Бальмонта,Что у Северянина.Забавно и не более.

Про Бродского и речи нет. 

Величие поэта в том и заключается, что бездонное содержание он смог поместить  всего в несколько волнующих строк. Таков Пушкин, Лермонтов, Тютчев,Есенин,Ахматова, Блок, Ходасевич , Твардовский и Рубцов

Набокова, Бунина чего забыли? 

Бывают ночи только лягу, в Россию поплывет кровать

и вот ведут меня к оврагу, ведут к оврагу убивать…

или 

ох сколько ярости бессильной

чтоб первой выдернуть комок

кишки зеленовато-мыльной

что пароходный бросил кок…

 

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Лаконичность, волнующие строки, глубина...

Кого-то прожигает: "маленькой ёлочке холодно зимой" или "тра-та-та, мы везём с собой кота". Прямо до слёз и до глубин.

 

Кто-то находит близкое и родное в другом.

Например:

Прощай, свободная стихия!
В последний раз передо мной
Ты катишь волны голубые
И блещешь гордою красой.

Как друга ропот заунывный,
Как зов его в прощальный час,
Твой грустный шум, твой шум призывный
Услышал я в последний раз.

Моей души предел желанный!
Как часто по брегам твоим
Бродил я тихий и туманный,
Заветным умыслом томим!

(из Пушкина "К морю")

Другие в:

(и здесь я, например, нахожу больше глубины и полёта мысли, чем в предыдущей цитате, ни капли не умаляя величие сочинения Александра Сергеевича)

 

 Наш нежный Юг,
     где сердце сбрасывало прежде вьюк,
     есть инструмент державы, главный звук
     чей в мироздании -- не сорок сороков,
     рассчитанный на череду веков,
     но лязг оков.

     И отлит был
     из их отходов тот, кто не уплыл,
     тот, чей, давясь, проговорил
     "Прощай, свободная стихия" рот,
     чтоб раствориться навсегда в тюрьме широт,
     где нет ворот.

     Нет в нашем грустном языке строки
     отчаянней и больше вопреки
     себе написанной, и после от руки
     сто лет копируемой. Так набегает на
     пляж в Ланжероне за волной волна,
     земле верна.

(из Бродского "Перед памятником А.С. Пушкину в Одессе")

 

ps. Прошу прощения за кривое редактирование. 

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

1 час назад, Igor Rubin сказал:

Кого-то прожигает: "маленькой ёлочке холодно зимой" или "тра-та-та, мы везём с собой кота". Прямо до слёз и до глубин.

 

Я не намекаю на то, что ценители этих незатейливых строк не способны уразуметь смысл написанного Бродским, нет. Но я почти уверен в том, что хулители поэта, в большинстве своём, элементарно не понимают его языка, его "поэтической интенсивности". Они либо не желают, либо просто не способны. По разным причинам. 

Вообще, Бродский поэт не простой, что есть, то есть. 

 

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Александр Блок

«Сусальный ангел»


На разукрашенную ёлку
И на играющих детей
Сусальный ангел смотрит в щёлку
Закрытых наглухо дверей.

А няня топит печку в детской,
Огонь трещит, горит светло…
Но ангел тает. Он — немецкий.
Ему не больно и тепло.

Сначала тают крылья крошки,
Головка падает назад,
Сломались сахарные ножки
И в сладкой лужице лежат…

Потом и лужица засохла.
Хозяйка ищет — нет его…
А няня старая оглохла,
Ворчит, не помнит ничего…

Ломайтесь, тайте и умрите,
Созданья хрупкие мечты,
Под ярким пламенем событий,
Под гул житейской суеты!

Так! Погибайте! Что в вас толку?
Пускай лишь раз, былым дыша,
О вас поплачет втихомолку
Шалунья девочка — душа…

25 ноября 1909
Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах


 Игорь - Северянин    

«Странно…»

Мы живем, точно в сне неразгаданном,
На одной из удобных планет…
Много есть, чего вовсе не надо нам,
А того, что нам хочется, нет…

1909

 

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

 Константин Дмитриевич Бальмонт
Из цикла «Очертания снов», сб. «Только любовь».

***


Я не знаю мудрости, годной для других,
Только мимолётности я влагаю в стих.
В каждой мимолётности вижу я миры,
Полные изменчивой радужной игры.

Не кляните, мудрые. Что вам до меня?
Я ведь только облачко, полное огня.
Я ведь только облачко. Видите: Плыву.
И зову мечтателей… Вас я не зову!

1902

 

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

... Новый год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необьяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево.

Иосиф Бродский

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • 3 недели спустя...
В 22.12.2020 в 11:59, Igor Rubin сказал:

Я не намекаю на то, что ценители этих незатейливых строк не способны уразуметь смысл написанного Бродским, нет.

А каким боком И.Бродский попал в "Серебряный век русской поэзии"?!!

Не засоряйте тему.

Цитата

Владислав Ходасевич

Белый коридор

Спасибо, что не поленился выложить такой длинный отрывок! Сам бы я никогда не прочитал по ссылке.

Не могу отделаться от мысли, что всё это сильно напоминает нашу действительность. Не зря говорят, что история повторяется на новом витке в виде трагедии или фарса.

"Обезьянка" впечатлила. "Зашла", как заходят строки Пушкина - на одном дыханье.

Никогда раньше не читал Ходасевича. Это Открытие для меня!

Ещё раз, спасибо!

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

В 18.01.2021 в 23:29, Владимир с х-ф.р сказал:

Спасибо, что не поленился выложить такой длинный отрывок! Сам бы я никогда не прочитал по ссылке.

:fz:Вот спасибо - а то меня тут раскритиковали за чрезмерное цитирование:er:

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Привет, рад видеть.....буду читать.....да, с подсказок и тем более на всё готовенькое - сильно легче.....ленивым и несильно продвинутым в этом деле. :)

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

13 minutes ago, Игорь Калинин said:

Привет, рад видеть.....буду читать.....да, с подсказок и тем более на всё готовенькое - сильно легче.....ленивым и несильно продвинутым в этом деле. :)

А у Вас кто любимый поэт/ писатель из Серебряного века?

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

В 18.01.2021 в 23:29, Владимир с х-ф.р сказал:

 

"Обезьянка" впечатлила. "Зашла", как заходят строки Пушкина - на одном дыханье.

Никогда раньше не читал Ходасевича. Это Открытие для меня!

Ещё раз, спасибо!

Да, Ходасевич глубок, ироничен, порой безжалостен, порой нежен и при этом всегда писал великолепным классическим слогом, тут ему вообще мало равных !  И если в его ранних книгах, тоже написанных образцовым русским языком, ещё можно обнаружить относительно  банальные строки, то, начиная с книги «Путём зерна» он вообще не публиковал «проходных» стихов.   Из эмигрантского, сб. «Европейская ночь» -                                                                                                                                                                                                                                                                       Звёзды

Вверху - грошовый дом свиданий.
Внизу - в грошовом "Казино"
Расселись зрители. Темно.
Пора щипков и ожиданий.
Тот захихикал, тот зевнул...
Но неудачник облыселый
Высоко палочкой взмахнул.
Открылись тёмные пределы,
И вот - сквозь дым табачных туч -
Прожектора зелёный луч.
На авансцене, в полумраке,
Раскрыв золотозубый рот,
Румяный хахаль в шапокляке
О звёздах песенку поет.
И под двуспальные напевы
На полинялый небосвод
Ведут сомнительные девы
Свой непотребный хоровод.
Сквозь облака, по сферам райским
(Улыбочки туда-сюда)
С каким-то веером китайским
Плывет Полярная Звезда.
За ней вприпрыжку поспешая,
Та пожирней, та похудей,
Семь звёзд - Медведица Большая -
Трясут четырнадцать грудей.
И до последнего раздета,
Горя брильянтовой косой,
Вдруг жидколягая комета
Выносится перед толпой.
Глядят солдаты и портные
На рассусаленный сумбур,
Играют сгустки жировые
На бёдрах Etoile d`amour,
Несутся звёзды в пляске, в тряске,
Звучит оркестр, поет дурак,
Летят алмазные подвязки
Из мрака в свет, из света в мрак.
И заходя в дыру всё ту же,
И восходя на небосклон, -
Так вот в какой постыдной луже
Твой День Четвертый отражён!..
Нелёгкий труд, о Боже правый,
Всю жизнь воссоздавать мечтой
Твой мир, горящий звёздной славой
И первозданною красой.                                                                                                                                                                                                                                                                                        23 сентября 1925, Париж 19 октября 1925, Chaville                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                             

                                                                                                                                                                                                      
 Баллада

Мне невозможно быть собой,
Мне хочется сойти с ума,
Когда с беременной женой
Идет безрукий в синема.

Мне лиру ангел подаёт,
Мне мир прозрачен, как стекло, -
А он сейчас разинет рот
Пред идиотствами Шарло.

За что свой незаметный век
Влачит в неравенстве таком
Беззлобный, смирный человек
С опустошённым рукавом?

Мне хочется сойти с ума,
Когда с беременной женой
Безрукий прочь из синема
Идёт по улице домой.

Ремянный бич я достаю
С протяжным окриком тогда
И ангелов наотмашь бью,
И ангелы сквозь провода

Взлетают в городскую высь.
Так с венетийских площадей
Пугливо голуби неслись
От ног возлюбленной моей.

Тогда, прилично шляпу сняв,
К безрукому я подхожу,
Тихонько трогаю рукав
И речь такую завожу:

- Pardon, monsieur, когда в аду
За жизнь надменную мою
Я казнь достойную найду,
А вы с супругою в раю

Спокойно будете витать,
Юдоль земную созерцать,
Напевы дивные внимать,
Крылами белыми сиять, -

Тогда с прохладнейших высот
Мне сбросьте перышко одно:
Пускай снежинкой упадет
На грудь спаленную оно.

Стоит безрукий предо мной
И улыбается слегка,
И удаляется с женой,
Не приподнявши котелка.

Июнь – 17 августа 1925 Meudon

                                                                            (Шарло - Чарли Чаплин)
Кстати, в сети везде «Ремянный».» Когда я впервые прочёл эту Балладу в «Юности», в начале 80х, там было «Ремённый». Если найду хотя бы сканы Европейской ночи, познаю истину.:)

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

4 часа назад, M.Melomanov сказал:

Да, Ходасевич глубок

Не знаю, кто, как и чем вымерят глубины поэзии, т.к. никогда не занимался литературной археологией:lp:. Произведение или трогает какие-то душевные струны или нет. Из последнего, процитированного тобой, ничего особо не зацепило так, как "Обезьянка". Казалось бы, почти детский рассказ. НО!- я его не то, чтобы прочёл, а увидел, как наяву. И, что самое интересное, на чём даже остановился от чтения, увидел глазами самого поэта. Т.е., как серб вытирает пот, как мартышка аккуратно пьёт. И не от понимания, что может разлить воду, а инстинктивно, как пьют все животные. И, вдруг, протянутая ею рука благодарности - неожиданно! Сильный ход! Уверен, что придумать такое вряд ли можно. Скорее, это взято из жизни.

 

Ну и "коридоры"! Какое дьявольское сходство с сегодняшним днём! При всём понимания никчёмности, тупого чванства, глупости и т.д, и т.п. персонажей, автор не рвёт на себе тельняшку за поругание Руси. Он спокойно и устало насмехается над ними с улыбкой...Джоконды.

Вот так, как-то....

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Присоединяйтесь к обсуждению

Вы можете опубликовать сообщение сейчас, а зарегистрироваться позже. Если у вас есть аккаунт, войдите в него для написания от своего имени.
Примечание: вашему сообщению потребуется утверждение модератора, прежде чем оно станет доступным.

Гость
Unfortunately, your content contains terms that we do not allow. Please edit your content to remove the highlighted words below.
Ответить в теме...

×   Вставлено в виде отформатированного текста.   Вставить в виде обычного текста

  Разрешено не более 75 эмодзи.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отобразить как ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставить изображения напрямую. Загрузите или вставьте изображения по ссылке.

 Поделиться

×
×
  • Создать...