Еще занимаясь видео на «Горбушке», мы с Левой стали все больше обращать внимание на стереоаппаратуру : усилители, колонки и т.д. Когда Лева еще учился в школе, их возили в Планетарий (на Садовом кольце), где рядом располагалась известная на всею Москву комиссионка. В магазине продавались иностранные вертушки, усилители, магнитофоны и колонки. Лева прогуливал Планетарий и ходил в комиссионку, как на экскурсию. Я тоже бывал там. Конечно, купить я ничего не мог – денег не было. Но посмотреть было на что.
В начале девяностых в Москве появились и другие магазины и фирмы, торгующие аппаратурой. Мы с Левой поехали в компанию Music Max и купили недорогую акустику Tannoy. Через какое-то время в компании Энигма я купил акустику BW 802. Одним из главных салонов по продаже аудиотехники был Пурпурный Легион, куда привозили в основном американскую аппаратуру. Там работали лучшие продавцы High-End на тот момент — Алексей по прозвищу Пучок и Саша Бардышев, а одним из директоров был легендарный Михаил Кучеренко. И, хотя мы бывали там часто, к нам относились очень сдержанно. Мир High-End был своего рода тайной, куда пускали не всех.
С появлением в нашей компании Алексея К. (которого я упоминал в прошлой статье) наш интерес к аппаратуре резко увеличился. Мы стали ходить друг к другу и слушать разные сочетания колонок, усилителей, источников. Однажды мы даже разобрали какой-то мемориал на улице Кропоткинская и притащили домой гранитные плиты, чтобы поставить на них аппаратуру. Нам казалось, это улучшит звук. В дальнейшем один умный человек сказал мне, что гранит накапливает радиацию, и пришлось его поменять на мрамор . Звуком я интересовался так же сильно, как увлекался пластинками и видео. Я почувствовал что-то новое и решил углубиться в это. Алексей мне рассказал про компанию «Эзотерику», которая торговала уникальной аппаратурой Audio Note. Так я познакомился с Сергеем Сергеевичем Трошиным, одним из основателей «Эзотерики». Audio Note (я говорю об английском варианте Квотрупа) — интересная аппаратура со своей философией и несколькими уровнями качества звука. Я постепенно дошел до четвертого уровня. Это были моноблоки, и как мне казалось они идеально подходят по мощности для Tannoy Edinbourgh, которые у меня тогда были. К этому моменту Алексей К. устроился на работу в «Эзотерику», где купил огромные колонки TDL. Мы с Левой ходили к нему домой и слушали звук. Это были либо треки, где много баса, либо записи японского барабана, который звучал сначала тихо, а потом следовал сильный удар. Мы ждали этого удара и восхищенно восклицали: «Да, это было прекрасно!». Хозяин был рад. Потом все шли ко мне и проделывали тоже самое. Дома один я занимался тем же — слушал кусочки музыкальных произведений. И вдруг поймал себя на мысли, что перестал слушать музыку.
Как-то я все лето занимался тем, что перепаивал в усилителях медные провода на серебряные, переставлял тяжелые усилители туда-сюда и слушал разницу в звуке. Еще я экспериментировал с мрамором, ставя аппаратуру на него и накрывая сверху; утяжелил колонки, положив на них мрамор. Звук все время менялся. Пальцы у меня были обожжены, от меня пахло канифолью и болела спина. Жена говорила мне, что я стал невеселый. А самое главное, я не знал, какой должен быть результат от моих экспериментов. В какой-то момент мне позвонил Алексей К. и сказал, что у него есть человек,который хочет купить мою аппаратуру. Я сказал, что можно подумать, а сам очень обрадовался. Они пришли, все купили и увезли. И тут я понял, что я выздоровел. Было такое впечатление, что я вышел из больницы (не буду уточнять какой). У меня сформировался свой подход, свое понимание звука. Я понял, что никогда не буду копаться внутри аппаратуры, буду принимать её такой, какая она есть. А если она мне не нравится, то я просто не буду её слушать. Еще я понял, что аппаратура должна стоять на однородной поверхности (желательно на дереве), что пред с оконечником и фонокорректором должны быть одной фирмы, равно как и вертушка с тонармом. Конечно, бывают исключения. И, в конце концов, я понял, что я хочу слушать свою любимую музыку, а не отрывки музыкальных произведений.
Закончив все дела на горбушке и продав аппаратуру, я лежал дома. Жена и мама потихоньку пилили меня, чтобы я занялся каким-то делом. Я отвечал, что думаю над этим. В один из дней мне позвонил Лева и сказал, что у него есть товарищ по имени Александр, и нам надо встретиться, так как он может предложить новый бизнес. Я охотно согласился. Кстати, бизнесу нас никто не учил: основные уроки мы получали на улице в детстве. Это были карты и свинцовая битка. Играли все с первого по десятый класс. Еще была «трясучка». Правила такие: одна монета кладется «орлом», где герб, другая цифрой вверх — это «орешка». Один, в зажатых ладонях трясет монеты, другой отгадывает, «орел» или «орешка». Монеты могут повернуться как в одну сторону, так и в другую. Позже, работая на видеорынке, я все время удивлялся: по телевизору идет реклама, где Леня Голубков покупает жене сапоги и зарабатывает по 400 процентов. У меня так не получалось. Надо было купить кассету, записать на нее и продать — больше двадцати не выходило. Еще учили знакомые. Как-то раз Алексей продал мне кабель. Сказал, что он великолепный, с отличными наконечниками и хорошей медью внутри, припаян суперприпоем английским мастером. Естественно, я загорелся и купил. А через неделю мы опять встретились, и он мне сказал, что у него есть кабель и перечислил все достоинства, которые говорил мне неделю назад. Я удивился: «Но ведь я купил у тебя хороший кабель!» Он сказал: «Ты купил говно, вот хороший кабель!». Посмеявшись над собой, я даже не обиделся, и до сих пор благодарен ему за урок.
Итак, я и Лева встретились с Александром. Он сказал, что изучил английские журналы и нашел там бренд Cambridge Audio, хорошую известный в мире, но не представленный в России. Я нашел деньги, мы купили факс, составили грамотно письмо и в итоге стали дистрибьюторами Cambridge Audio в России. Так была создана компания «Техно-М». Естественно, Игорь был с нами. Но Cambridge Audio меня не очень интересовал. Это была недорогая аппаратура, продавать которую было не так интересно. Примерно через год нас пригласили в Лондон на семинар. Поехали я и Игорь (он хорошо говорит по-английски). Иногда нам приходилось долго разговаривать с нашими английскими партнерами. Когда я спрашивал Игоря, что они говорят, он отвечал: «Да ерунду, Сань». Я понял, так он оберегал меня от ненужной информации. При каждом таком переводе мы смотрели друг на друга и ехидно улыбались. Нас поселили в хорошей гостинице в центре Лондона, водили в джазовый клуб Ronnie Scott’s в Сохо на концерт Элвина Джонса — барабанщика, который играл с Колтрейном. Параллельно с семинаром в Лондоне проходила выставка High-End аппаратуры. Разумеется, мы не могли пройти мимо нее. Выставка меня поразила: там было столько интересной аппаратуры, я даже представить не мог себе такого. Она отличалась от сегодняшних выставок, там было больше аппаратов и колонок ручной сборки, было много экспериментов, и все были фанаты звука. Приехав в Москву, мы поскребли по сусекам, достали денег и через два месяца поехали с Игорем в Ноттингем заключать контракты с Living Voice, Art Audio, Sugden и Nottingham Analogue. В Ноттингеме нас встретил Кевин Скотт, глава Living Voice, и отвез к себе в офис, расположенный в большом старом здании, похожим на замок. Внутри стояла акустика Living Voice: AirScout и Auditorium. Посередине стоял огромный длинный стол, покрытый зеленым сукном. Видимо, предполагалось, что мы сядем за него с двух сторон и будем вести переговоры. А оказалось все проще: мы послушали колонки, нам понравилось, мы вытащили из кармана деньги, перетянутые резинкой (карточек тогда не было). Они переглянулись, но деньги с удовольствием взяли. И дело пошло. После этого мы поехали в паб. Паркуясь, Кевин растолкал машины передним и задним бампером. Меня это немного удивило, но Кевин сказал, что так можно. В пабе, где якобы бывал еще Робин Гуд, был прекрасный английский эль. Там же Кевин научил нас отличать шотландский виски от ирландского.
В Ноттингеме был случай: нам надо было поменять деньги, примерно 10 тысяч фунтов. В банке нам поменяли и сказали: «Подождите, мы вам дадим охрану». Мы отказались и ушли. Позже, смотря фильм Гая Ричи «Карты, деньги, два ствола», я вспоминал эту ситуацию. Там был такой эпизод — в машине сидят два африканца и один говорит другому: «Я боюсь, на нас могут напасть». А тот отвечает: «Кто нападет на двух негров с пистолетами в угнанной машине?» Выйдя из банка, мы тоже думали — кто на нас нападет, мы из России. Потом Кевин нам рассказал, что когда первый раз нас увидел, то подумал, что один из нас бандит, а второй охранник.
Утром за нами заехал Том Флетчер. Он на меня сразу произвел потрясающее впечатление: невысокий, улыбающийся, с юмором. Приехал он на какой-то развалюхе типа «рафика», в котором было всего два сиденья. Игорь сел с ним рядом, так как говорил по-английски, а мне дали кусок поролона и отправили в кузов. Приехав к нему домой, я увидел огромную коллекцию пластинок и деревянные заготовки для вертушек Anna Log, сохнувшие на шкафах. Оказалось, он никогда не слушал CD. Разговаривая с ним о музыке, виниле и вертушках, я спросил его, как точно настроить проигрыватель. Сделав небольшую паузу, он сказал: «Точно — невозможно, земля крутится и все меняется». Это меня потрясло. Мне сразу стало легче и понятней, потому что я всегда стремился к идеалу, а, оказалось, все проще. Наверное, эта мысль была высказана до него каким-нибудь философом, но это не важно, я услышал её от Тома. И сейчас, настраивая виниловые проигрыватели, я сначала устанавливаю все по шаблону, а потом корректирую на слух, пока внутренний голос не скажет «Вот так!». Вернувшись домой и получив вертушку Nottingham Anna Log, я поставил ее дома и с той поры забыл о «компактах». Вернулся звук моего детства! Играет все — и Pink Floyd, и Led Zeppelin, и классика, и джаз.
Это было начало компании «Техно-М», в которой мы работаем до сих пор. А философия наша заключается в том, что аппаратура нужна для того, чтобы слушать музыку. И еще, дело не в бизнесе или деньгах, нам просто очень интересно этим заниматься! Мы не претендуем на истину, мы просто рассказали о себе.
P.S. Недавно к нам в офис приезжал наш знакомый из Питера, Саша. Он привез новый гаджет, достаточно дорогой, стоимостью больше 100 тысяч рублей, в нем записано много музыки высокого разрешения. В наушниках это звучит хорошо, приятно, рассыпчато. Мы решили это сравнить с винилом, включили через CD-проигрыватель ЕАR/Yoshino. Винил победил с большим отрывом. Для нас это важно.
История. Александр Экономов. Почему я люблю Pink Floyd. Часть 1
История. Александр Экономов. Почему я люблю Pink Floyd. Часть 2. Горбушка
