Наши статьи

[ishiwata san]

3 часа назад, Штальбург сказал:

Или ты с ним много раз имел дело?

Да, я у него четыре раза успешно заказывал коробочки, даже одну привёз по моей ссылке в Германии которой не было среди его лотов на "Мешке".

Всегда был на связи, оповещал о всех передвижениях заказа...

Считаю Валерия ответственным и порядочным продавцом.

 

[Штальбург]

1 минуту назад, ishiwata san сказал:

Всегда был на связи, оповещал о всех передвижениях заказа...

А долго шло?

[ishiwata san]

4 часа назад, Штальбург сказал:

Но вот чего-то уж больно много у него отрицательных отзывов

Женя, а Я вот вижу только положительные отзывы о нём, особенно в последние полгода. 

[ishiwata san]

3 минуты назад, Штальбург сказал:

А долго шло?

Что-то месяц, что-то полтора. 

Такой срок считаю нормальным в наших реалиях.

[ishiwata san]

5 минут назад, ishiwata san сказал:

Что-то месяц, что-то полтора. 

Небольшая поправка.

Этот срок только с доставкой в РФ, а дальше по стране, зависит только от нашей "молниеносной" Почта России. 

[RT9540]

Для любителей Емиля Гилельса. Французский лэйбл "The lost recordings"(Fondamenta/Devialet) выпустил "The unreleased recital at the Concertgebouw"
Записи от  26-го Октября 1976 и 30-го Января, 1979 

https://en.thelostrecordings.store/collections/emil-gilels
https://en.thelostrecordings.store/collections/emil-gilels/products/emil-gilels-the-unreleased-recitals-at-the-concertgebouw-coffret-5-cd

[Serg53]

Мне понравилась фраза которую сказал Артур Шнабель. Типа того что :

" Меня влечёт музыка которая всегда остаётся лучше её исполнения"

Мы простые слушатели а не музыканты можем оценивать только исполнение. 

И спасибо всем - и особенно автору темы - за то что помогаете найти исполнение наиболее близкое ей... 

[Штальбург]

Продолжаю по инерции слушать исландского пианиста и все больше удивлюсь. На сей раз этот альбом.  

Что меня удивило? Любой из нас склонен воспринимать Баха как нечто колоссальное. Пятый евангелист, музыкальный математик, архитектор, создавший великолепные звучащие соборы. Но Бах был еще ЖИВЫМ человеком, который умел рассказывать великие истории всего за минуту. И в этом альбоме собраны как раз-таки миниатюры. В них самые разные эмоции – от озорства и провокаций до философской глубины. Здесь - именно человеческая сторона Баха. Дъёрдь Себок как-то правильно сказал: «Бах – это свободная страна». Если открыть партитуру Баха, то там увидишь парадокс: она богата и скудна. Каждый элемент является предметом спора: темп, динамика, артикуляция. Все эти мнения, кто адекватнее передал Баха – дилетанские. Бах освобождает сознание исполнителя, приглашая его стать соавтором. Поэтому, когда вы слышите, как пинист исполняет его произведения, то это сразу показывает, как он слушает и что думает о музыке - не только о музыке Баха, но и вообще о всей музыке. Клавирная музыка Баха настолько открыта, что становится зеркалом для каждого музыканта. И каждому есть, что сказать. Так вот в этом сбореике собраны, помимо оригинальных версий, транскрипции Бузони и Страдаля, в которых - пышное, органное звучание. Рахманинов привносит пианизм золотой эпохи и заигрывает с элементами джаза. А Зилоти (учитель Рахманинова) исследует звук и фактуру.  Олафссон сам сделал собственную транскрипцию арии из 54-й кантаты, чтобы посмотреть, как эта замечательная кантата звучит на фоно. В альбоме также есть транскрипция самого Баха Концерта для гобоя Марчелло. Все здесь подобрано с таким вкусом и знанием материала, что можно услышать всякие забавные тематические совпадения, отголоски, параллели. 

А вот этот клип советую посмотреть до конца. Сначало вызывает недоумение, а потом понимаешь весь трагизм и тоску. Исландцы все-таки – инопланетяне….

 

[ishiwata san]

Женя, по многочисленным просьбам трудящихся,  перевыпустили коробочку !   

Слухи о возможном переиздании ходили давно ... не обманули. 

https://www.jpc.de/jpcng/classic/detail/-/art/Vladimir-Horowitz-Original-Jacket-Collection/hnum/7954840

У кого ещё нет - Надо брать ! (с)   

 

 

[Штальбург]

1 час назад, ishiwata san сказал:

Женя, по многочисленным просьбам трудящихся,  перевыпустили коробочку ! 

Здорово, конечно! И стоит-то как дешево...Как до него добраться только? Я так и не прорубил "окно в Европу". 

[ishiwata san]

4 часа назад, Штальбург сказал:

Как до него добраться только? Я так и не прорубил "окно в Европу". 

Перечитай нашу переписку в личке. 

[Serg53]

15 ноября на " всемизвестном " появился интересный релиз ( =6441848 ) :

Если медиаплеер воспроизводит и есть соответствующий ресивер то можно аудио блюрик послушать.  Вроде и с компа можно если есть соответствующая программа. Звук у этого формата достойный !  

Треклист:
Claude Debussy
1-12. Preludes, Book I
13-24. Preludes, Book II
25-27. Images, Vol.I
28-30. Images, Vol.II
31-36. Children's Corner
Контейнер: BDMV
Разрядность: 24/192
Формат: DTS-HD MA
Количество каналов: 2.0 

 

[Штальбург]

В этом месяце, через неделю - 25 ноября – день рождения Кемпфа. О Кемпфе у нас написано очень мало. И даже на европейских языках мне не встретилось ни одной монографии, посвященной его творчеству. Это кажется странным на фоне огромной популярности. Существует две его автобиографии, написанные в 50-ые и 80-ые годы, но только на немецком и совершенно недоступны. Набросал о Кемпфе небольшое эссе, а в дальнейшем порассуждаю об исполнительском стиле и наиболее важных записях. 

 

ВИЛЬГЕЛЬМ КЕМПФ: ПОЭТ ФОРТЕПИАНО

Вагнер умер в Венеции. Кемпф - в Позитано, недалеко от Неаполя. Поллини - один из горячих поклонников - говорил о Кемпфе как о "гётевском" пианисте, потому что, как и великого поэта, его привлекал СВЕТ. Нежность его прикосновений была отражением глубочайшей внутренней теплоты. Услышав его игру в "Хаммерклавире", Сибелиус произнес: "Вы играли не как пианист, а как человек". Кемпф играл с такой нежностью, что слабейшее пианиссимо без труда достигало задних рядов зала и гипнотизировало каждого слушателя. За счет своей знаменитой бархатистой звучности, он заставлял музыку излучать великое внутреннее спокойствие и благородство. 

Вильгельм Кемпф играл на фортепиано, как святой Франциск Ассизский разговаривал с птицами. Не повышая голоса. Как будто любопытные воробьи сели на струны его "Бехштейна", а он заботится о том, чтобы их не спугнуть. Птицы никогда бы не рискнули приземлиться на строгий рояль Вильгельма Бакхауза. Слишком много контрастов, острых углов и вспышек. С Кемпфом же можно уютно расположиться рядом и почувствовать вместе с ним дыхание вечности. 

Его никогда и ни с кем не перепутаешь. Cветящийся звук и удивительная плавность игры были узнаваемы мгновенно. Однако зачастую ему предпочитали блестящего Гизекинга и надежного Бакхауса. В Германии Кемпфа по-настоящему стали ценить только к концу его жизни. Брендель рассказывал, что критики относились к нему довольно жестко, и во многой тому виной – неровность и непредсказуемость. Иногда музыкант дарил незабываемо прекрасные впечатления, а бывало - откровенно разочаровывал. Брендель писал: «Когда он в своей лучшей форме, он играет красивее любого из нас», но «...он мог быть таким непостоянным, самым непостоянным из великих артистов, которых я знал». Эта оговорка не случайна, поскольку игра Кемпфа могла сильно варьироваться в течение концерта или даже одного произведения. Как Альфред Корто и Эдвин Фишер, он не был "респектабельным пианистом" (ироничный термин Фишера, обозначающий безупречную, но бесцветную игру). Артист не любил слишком много заниматься, а об его беспечности в студии ходили легенды. Звукорежиссеры удивлялись, когда он небрежно спрашивал: "Что у нас сегодня? У меня настроение - Брамса. Включите аппарат, а я поиграю часок-другой. Потом посмотрим, стоит ли из этого что-нибудь сохранять".

Вильгельм Вальтер Фридрих Кемпф родился 25 ноября 1895 года в Ютерборге, Бранденбург, в семье органиста. Через четыре года семья переехала в Потсдам, где его отец был музыкальным руководителем и кантором церкви Святого Николая. Первые уроки игры на фортепиано юный Вильгельм брал у отца, познакомившим его с органом - инструментом, которым он будет дорожить всю жизнь. В течении десяти лет он учился игре на фортепиано у Карла Барта, который был учеником Ганса фон Бюлова – зятя Листа, а композиции - у Роберта Кана - ученика Брамса. Уже в раннем детстве он заявил, что хочет стать композитором, а не пианистом. Но, обладая огромным талантом, стал и тем, и другим. Вильгельм поступил в Берлинскую консерваторию в возрасте девяти лет (!), и попал в музыкальный мир, в котором все еще сохранялись великие немецкие традиции фортепианной игры и композиции XIX века. Сначала он пытался заявить о себе как композитор, написав несколько симфоний (Фуртвенглер дирижировал его Симфонией № 2 в Лейпциге), фортепианный концерт, скрипичную сонату и трио, три оперы, высоко оцененные Рихардом Штраусом. 

В начале войны был призван в армию, в 1916-м выступал с концертами во Франции и даже сочинил Фантазию и фугу "для мира и примирения с французским народом", после чего был лично освобожден кайзером Вильгельмом II от воинской повинности. Кемпф дебютировал в Берлине в 1918 году под управлением Артура Никиша, исполнив Четветый концерт Бетховена. Признание его бетховенской игры пришло довольно рано. Начало работы над первым сонатным циклом для DG датируется 1926 годом, что (если это правда) на несколько лет опережает начинание Шнабеля для HMV. Но Шнабель завершил свой цикл, а Кемпф - нет, не совсем.

Его международная карьера началась в 1930-х годах, но он был бы так же счастлив, если бы всю жизнь оставался с семьей в Потсдаме и играл на своем приходском органе. Вильгельм стал преподавателем, женился на одной из своих учениц, которая родила ему семерых детей, и делил свое время между концертами и сочинительством, как "добрый, верный и честный немец", - как сказал бы Моцарт.

Во время войны Кемпф был одним из любимых пианистов Третьего рейха, выступая с крупнейшими дирижерами: Кнаппертсбушем, Караяном, Кайльбертом, Абендротом и, конечно, Фуртвенглером. Он дружил с главным скульптором нацистской Германии Арно Брекером (никогда от этого не отрекаясь) и выступил на открытии его выставки в 1942 году в окупированном Париже. Фуртвенглер категорически отказывался выступать на окупированных территориях. Пианист играл в Берлине вплоть до последних дней существования режима и, вступив в народное ополчение (Volkssturm), даже прошел военную подготовку по специальности гранатометчика. Однако нацизм был ему абсолютно чужд: «Они могут сколько угодно рисовать свастики на партитуре "Вальдштейнской" сонаты, но это - не способ сыграть ее лучше».

Когда в 1940 году Гитлер назвал его "Майн Кемпф", пианист насаждал стиль, который был антитезой нацистской идеологии. Нежный, ласковый, человечный. Ни один брутальный, агрессивный или просто принудительный звук не исходил от его рояля. И, тем не менее, все нюансы были налицо, но выраженные теплым тоном, движимые духовным порывом и объединенные классическим балансом.

После капитуляции Германии, американцы, не забывшие о его дружбе с архитектором рейха Альбертом Шпеером и скульптором фюрера Арно Брекером, внесли его в "черный список", запретив давать концерты в американской зоне влияния. Затем Кемпф, пройдя процедуру денацификации, был оправдан. В 1948 году ему разрешили играть, и Вильгельм символически решил возобновить свою карьеру в Париже, который обожал его всегда. В конце 1950 года он начал свой первый интеграл сонат Бетховена для Deutsche Grammophon.

Во время поездки в Японию, Кемпф сыграл Баха на органе в соборе всеобщего мира в Хиросиме, а гонорары передал жертвам ядерных бомбардировок. Также, в Токио, он исполнил все сонаты Бетховена для виолончели и фортепиано вместе с Пьером Фурнье. Почитаемый в Японии, куда он совершил не менее десяти концертных турне, император подарил ему остров, названный в его честь Кемпу-сан (как и Корто - остров Кортосима).

С 1951 года Кемпфа можно было услышать в Лондоне, но только в 1964 году состоялись его первые гастроли в США, встреченные встречены весьма вяло. После первого сольника в Карнеги-холле, известный критик газеты New York Times Гарольд Шёнберг, признавая благородство его интерпретации, был поражен "технической ограниченностью пианиста такого масштаба". В 1970 году Кемпф сыграл в Париже все сонаты Бетховена к двухсотлетию со дня рождения композитора. Будучи с середины 1950-х годов близким другом Иегуди Менухина, пианист записал с ним все сонаты Бетховена для скрипки и фортепиано, и они даже составили краткосрочное трио с Мстиславом Ростроповичем, выступив в Париже в 1974 году. 

Страдая болезнью Паркинсона, именно в столице Франции Кемпф дал свой последний публичный концерт в 1981 году в возрасте восьмидесяти пяти лет, после чего навсегда покинул сцену. На своем последнем концерте в Зале Плейель, он выбрал сонату си-бемоль D 960 Шуберта, но начал играть ее в ля-бемоль. Представляете, какой вундеркинд? А какие аппликатуры он изобретал на ходу! Рассеянность сохранялась вплоть до разработки. Осознав свою ошибку, он откашлялся, прерывая музыкальный поток, и возобновил сонату с самого начала в правильном ключе.

Последние десять лет своей жизни Вильгельм Кемпф жил в Позитано. Несомненно, итальянские пьесы Листа "Годы странствий" - воспоминания об изобразительном искусстве и поэзии этой страны - особенно привлекали культурного немца. Говорят, у него был сад изысканной красоты, в котором он знал каждый цветок, каждый камень, каждую птицу и все звезды, которые наблюдал в ночном небе. Каждое лето Кемпф передавал свой лирический подход к Бетховену совершенно бесплатно тем, кто хотел у него учиться. Его самой известной ученицей была Мицуко Утида. В книге, посвященной Кемпфу, Брендель написал: "Я обязан ему некоторыми величайшими моментами, которые я когда-либо слышал за фортепиано". А Иегуди Менухин признался: "Он самый раскрепощенный пианист, которого я когда-либо знал... У меня сложилось впечатление, что он был на одном уровне с Бетховеном". Брендель считал, что кантабиле Кемпфа представляет собой саму сущность музыки. Его песня обладает естественными гармониями звуковой гаммы и загадочной улыбкой мадонн итальянского Возрождения. Птицы Святого Франциска, вероятно, с радостью передали ему этот секрет.

[Serg53]

3 часа назад, Штальбург сказал:

Во время войны Кемпф был одним из любимых пианистов Третьего рейха, выступая с крупнейшими дирижерами: Кнаппертсбушем, Караяном, Кайльбертом, Абендротом и, конечно, Фуртвенглером.

Специально пересмотрел содержание бокса САКД с записями Берлинского радио 1939-1945 годов. Там к сожалению Кемпфа нет . Хотя есть и иностранцы которые не брезговали играть для нацистов.  Таких скажем как Эдвард Фишер или Пьер Фурнье.. 

К слову эти записи были в числе более 1500 лент записей классической музыки вывезеных в 1945 году в Москву.  Часть из них даже издала Мелодия ( у мня есть несколько таких пластинок )- а после 1956 года большинство было возвращено как и многие картины живописи. Зря думаю сейчас   

Все записи с этого бокс сделаны в довоенной Берлинской Альт филармонии которую полностью разрушила британская авиация в 1945 году. Вот фото зала : 

Не сравнить величественность с современной Берлинской. 

Вот об этом боксе можно почитать и посмотреть каталог : 

Furtwangler Radio BERLINER PHILHARMONIKER RECORDINGS BPHR180181 SACD [MC] Classical Music Reviews: April 2019 - MusicWeb-International    

Образы САКД этого бокса были на " всемизвестном "  - я даже часть записал на болванки как САКД-R ( у меня один из плееров Денон их хорошо воспроизводит).   Жаль Кемпфа там нет.  Но есть несколько КД с его записями.  Жду с нетерпением какие записи Вы посоветуете...

[RT9540]

На Pentatone выходил stereo/multichannel SACD Franz Liszt "Annees de Pelerinage" (Годы странствий) Кемпфа квадрофоническая запись 1974-года.

https://www.discogs.com/release/9627207-Franz-Liszt-Wilhelm-Kempff-Années-De-Pèlerinage-Italie-Deux-Légendes
на " всемизвестном " 5054252

[Luke Skywalker]

18.11.2023 в 08:09, Штальбург сказал:

 

В этом месяце, через неделю - 25 ноября – день рождения Кемпфа. О Кемпфе у нас написано очень мало. И даже на европейских языках мне не встретилось ни одной монографии, посвященной его творчеству. Это кажется странным на фоне огромной популярности. Существует две его автобиографии, написанные в 50-ые и 80-ые годы, но только на немецком и совершенно недоступны. Набросал о Кемпфе небольшое эссе, а в дальнейшем порассуждаю об исполнительском стиле и наиболее важных записях. 

 

 

ВИЛЬГЕЛЬМ КЕМПФ: ПОЭТ ФОРТЕПИАНО

 

Вагнер умер в Венеции. Кемпф - в Позитано, недалеко от Неаполя. Поллини - один из горячих поклонников - говорил о Кемпфе как о "гётевском" пианисте, потому что, как и великого поэта, его привлекал СВЕТ. Нежность его прикосновений была отражением глубочайшей внутренней теплоты. Услышав его игру в "Хаммерклавире", Сибелиус произнес: "Вы играли не как пианист, а как человек". Кемпф играл с такой нежностью, что слабейшее пианиссимо без труда достигало задних рядов зала и гипнотизировало каждого слушателя. За счет своей знаменитой бархатистой звучности, он заставлял музыку излучать великое внутреннее спокойствие и благородство. 

Вильгельм Кемпф играл на фортепиано, как святой Франциск Ассизский разговаривал с птицами. Не повышая голоса. Как будто любопытные воробьи сели на струны его "Бехштейна", а он заботится о том, чтобы их не спугнуть. Птицы никогда бы не рискнули приземлиться на строгий рояль Вильгельма Бакхауза. Слишком много контрастов, острых углов и вспышек. С Кемпфом же можно уютно расположиться рядом и почувствовать вместе с ним дыхание вечности. 

Его никогда и ни с кем не перепутаешь. Cветящийся звук и удивительная плавность игры были узнаваемы мгновенно. Однако зачастую ему предпочитали блестящего Гизекинга и надежного Бакхауса. В Германии Кемпфа по-настоящему стали ценить только к концу его жизни. Брендель рассказывал, что критики относились к нему довольно жестко, и во многой тому виной – неровность и непредсказуемость. Иногда музыкант дарил незабываемо прекрасные впечатления, а бывало - откровенно разочаровывал. Брендель писал: «Когда он в своей лучшей форме, он играет красивее любого из нас», но «...он мог быть таким непостоянным, самым непостоянным из великих артистов, которых я знал». Эта оговорка не случайна, поскольку игра Кемпфа могла сильно варьироваться в течение концерта или даже одного произведения. Как Альфред Корто и Эдвин Фишер, он не был "респектабельным пианистом" (ироничный термин Фишера, обозначающий безупречную, но бесцветную игру). Артист не любил слишком много заниматься, а об его беспечности в студии ходили легенды. Звукорежиссеры удивлялись, когда он небрежно спрашивал: "Что у нас сегодня? У меня настроение - Брамса. Включите аппарат, а я поиграю часок-другой. Потом посмотрим, стоит ли из этого что-нибудь сохранять".

Вильгельм Вальтер Фридрих Кемпф родился 25 ноября 1895 года в Ютерборге, Бранденбург, в семье органиста. Через четыре года семья переехала в Потсдам, где его отец был музыкальным руководителем и кантором церкви Святого Николая. Первые уроки игры на фортепиано юный Вильгельм брал у отца, познакомившим его с органом - инструментом, которым он будет дорожить всю жизнь. В течении десяти лет он учился игре на фортепиано у Карла Барта, который был учеником Ганса фон Бюлова – зятя Листа, а композиции - у Роберта Кана - ученика Брамса. Уже в раннем детстве он заявил, что хочет стать композитором, а не пианистом. Но, обладая огромным талантом, стал и тем, и другим. Вильгельм поступил в Берлинскую консерваторию в возрасте девяти лет (!), и попал в музыкальный мир, в котором все еще сохранялись великие немецкие традиции фортепианной игры и композиции XIX века. Сначала он пытался заявить о себе как композитор, написав несколько симфоний (Фуртвенглер дирижировал его Симфонией № 2 в Лейпциге), фортепианный концерт, скрипичную сонату и трио, три оперы, высоко оцененные Рихардом Штраусом. 

В начале войны был призван в армию, в 1916-м выступал с концертами во Франции и даже сочинил Фантазию и фугу "для мира и примирения с французским народом", после чего был лично освобожден кайзером Вильгельмом II от воинской повинности. Кемпф дебютировал в Берлине в 1918 году под управлением Артура Никиша, исполнив Четветый концерт Бетховена. Признание его бетховенской игры пришло довольно рано. Начало работы над первым сонатным циклом для DG датируется 1926 годом, что (если это правда) на несколько лет опережает начинание Шнабеля для HMV. Но Шнабель завершил свой цикл, а Кемпф - нет, не совсем.

Его международная карьера началась в 1930-х годах, но он был бы так же счастлив, если бы всю жизнь оставался с семьей в Потсдаме и играл на своем приходском органе. Вильгельм стал преподавателем, женился на одной из своих учениц, которая родила ему семерых детей, и делил свое время между концертами и сочинительством, как "добрый, верный и честный немец", - как сказал бы Моцарт.

Во время войны Кемпф был одним из любимых пианистов Третьего рейха, выступая с крупнейшими дирижерами: Кнаппертсбушем, Караяном, Кайльбертом, Абендротом и, конечно, Фуртвенглером. Он дружил с главным скульптором нацистской Германии Арно Брекером (никогда от этого не отрекаясь) и выступил на открытии его выставки в 1942 году в окупированном Париже. Фуртвенглер категорически отказывался выступать на окупированных территориях. Пианист играл в Берлине вплоть до последних дней существования режима и, вступив в народное ополчение (Volkssturm), даже прошел военную подготовку по специальности гранатометчика. Однако нацизм был ему абсолютно чужд: «Они могут сколько угодно рисовать свастики на партитуре "Вальдштейнской" сонаты, но это - не способ сыграть ее лучше».

Когда в 1940 году Гитлер назвал его "Майн Кемпф", пианист насаждал стиль, который был антитезой нацистской идеологии. Нежный, ласковый, человечный. Ни один брутальный, агрессивный или просто принудительный звук не исходил от его рояля. И, тем не менее, все нюансы были налицо, но выраженные теплым тоном, движимые духовным порывом и объединенные классическим балансом.

После капитуляции Германии, американцы, не забывшие о его дружбе с архитектором рейха Альбертом Шпеером и скульптором фюрера Арно Брекером, внесли его в "черный список", запретив давать концерты в американской зоне влияния. Затем Кемпф, пройдя процедуру денацификации, был оправдан. В 1948 году ему разрешили играть, и Вильгельм символически решил возобновить свою карьеру в Париже, который обожал его всегда. В конце 1950 года он начал свой первый интеграл сонат Бетховена для Deutsche Grammophon.

Во время поездки в Японию, Кемпф сыграл Баха на органе в соборе всеобщего мира в Хиросиме, а гонорары передал жертвам ядерных бомбардировок. Также, в Токио, он исполнил все сонаты Бетховена для виолончели и фортепиано вместе с Пьером Фурнье. Почитаемый в Японии, куда он совершил не менее десяти концертных турне, император подарил ему остров, названный в его честь Кемпу-сан (как и Корто - остров Кортосима).

С 1951 года Кемпфа можно было услышать в Лондоне, но только в 1964 году состоялись его первые гастроли в США, встреченные встречены весьма вяло. После первого сольника в Карнеги-холле, известный критик газеты New York Times Гарольд Шёнберг, признавая благородство его интерпретации, был поражен "технической ограниченностью пианиста такого масштаба". В 1970 году Кемпф сыграл в Париже все сонаты Бетховена к двухсотлетию со дня рождения композитора. Будучи с середины 1950-х годов близким другом Иегуди Менухина, пианист записал с ним все сонаты Бетховена для скрипки и фортепиано, и они даже составили краткосрочное трио с Мстиславом Ростроповичем, выступив в Париже в 1974 году. 

Страдая болезнью Паркинсона, именно в столице Франции Кемпф дал свой последний публичный концерт в 1981 году в возрасте восьмидесяти пяти лет, после чего навсегда покинул сцену. На своем последнем концерте в Зале Плейель, он выбрал сонату си-бемоль D 960 Шуберта, но начал играть ее в ля-бемоль. Представляете, какой вундеркинд? А какие аппликатуры он изобретал на ходу! Рассеянность сохранялась вплоть до разработки. Осознав свою ошибку, он откашлялся, прерывая музыкальный поток, и возобновил сонату с самого начала в правильном ключе.

Последние десять лет своей жизни Вильгельм Кемпф жил в Позитано. Несомненно, итальянские пьесы Листа "Годы странствий" - воспоминания об изобразительном искусстве и поэзии этой страны - особенно привлекали культурного немца. Говорят, у него был сад изысканной красоты, в котором он знал каждый цветок, каждый камень, каждую птицу и все звезды, которые наблюдал в ночном небе. Каждое лето Кемпф передавал свой лирический подход к Бетховену совершенно бесплатно тем, кто хотел у него учиться. Его самой известной ученицей была Мицуко Утида. В книге, посвященной Кемпфу, Брендель написал: "Я обязан ему некоторыми величайшими моментами, которые я когда-либо слышал за фортепиано". А Иегуди Менухин признался: "Он самый раскрепощенный пианист, которого я когда-либо знал... У меня сложилось впечатление, что он был на одном уровне с Бетховеном". Брендель считал, что кантабиле Кемпфа представляет собой саму сущность музыки. Его песня обладает естественными гармониями звуковой гаммы и загадочной улыбкой мадонн итальянского Возрождения. Птицы Святого Франциска, вероятно, с радостью передали ему этот секрет.

Спасибо! Давно хотелось почитать от Вас про Кемпфа - это для меня сегодня пианист № 1 (с учетом преобладания немецкого репертуара в моих предпочтениях). Я еще слышал - не знаю, правда или нет - что он не очень любил концерты. По крайней мере, в записи их очень мало. По композиторам - естественно, в первую очередь, Бетховен и Шуберт. Это главное. Еще нравится Моцарт и Брамс. И вообще, сложно сходу назвать откровенно неудачные записи. 

 

[Штальбург]

1 час назад, Luke Skywalker сказал:

Спасибо! Давно хотелось почитать от Вас про Кемпфа - это для меня сегодня пианист № 1 (с учетом преобладания немецкого репертуара в моих предпочтениях). Я еще слышал - не знаю, правда или нет - что он не очень любил концерты. По крайней мере, в записи их очень мало. По композиторам - естественно, в первую очередь, Бетховен и Шуберт. Это главное. Еще нравится Моцарт и Брамс. И вообще, сложно сходу назвать откровенно неудачные записи. 

Привествую. Давно вас не слышал. Спасибо, но пока сделал только пол дела. Завтра выложу часть заметок по поводу исполнений – удачных и, быть может, не очень…Там и расставлю свои приоритеты. Так что – милости прошу, заходите. По поводу того, что Кемпфу не нравилось играть концерты, нигде не встречал. Хотя кому их нравится играть?)) Критики (которые бывали на концертах) считают, что Кемпф на записях звучит чище и интимнее, чем в концертном зале. А вообще, записи часто вводят в заблуждение. Говорят, что на концертах игра Бакхауса была мягкой, душевной, с мужественной теплотой, но этого почти не услышишь в записях. И игра Эдвина Фишера была гораздо более завораживающей и красивой, чем на записях. И, наоборот, эффект от игры Клиберна на записях более сильный и блестящий, чем на сцене. А у Рихтера эффект от концертных выступлений во многом превосходил эффекта от записей. Я был два раза на концерте Рихтера, и могу это полностью подтвердить. Кстати, концертных записей Кемпфа в последнее время наиздавали довольно много. Каких хочешь, военных, довоенных, с радиотрансляций два диска издал американский Music & Arts с 1939 по 1945. Потом APR, по-моему, несколько CD издал. Выпускают…

 

[Штальбург]

КЕМПФ-СТИЛЬ

Поразительно, что Вильгельм Кемпф - немецкий пианист, которого многие сегодня считают одним из самых выдающихся интерпретаторов современности, превосходит мировую пианистическую элиту не столько вдумчивостью, самоотдачей или глубиной, сколько индивидуальностью, утонченностью фразировки и удивительным обаянием. Такие пианисты, как Эдуард Эрдман, Эдвин Фишер или Элли Ней, почитаемые в Германии, явили миру пример немецкого идеального типа, культивируя напряженную внутреннюю драматичность в противоположность поверхностной виртуозности. А Вильгельм Кемпф? В его игре нет и следа титанической громогласности или высокопарности. В своих исполнениях он предстает скорее "декадентом", чем "громовержцем". Его штрих сочетает в себе изящество, прозрачность, иронию и самоуверенность. И отсюда, его прикосновения часто вызывают ощущение хрупкости и изломанности. Практически в каждом произведении музыкант раскрывает детали, упущенные другими, выявляет неожиданные переходы и модуляции. Он относится к тем пианистам, которые ни на минуту не смеют отказаться от своей индивидуальности, придерживаясь ее до конца. Кемпф – это художник, смело выражающий себя, даже ценой технического совершенства. Иногда в этом проглядывает кокетство. Один остроумный критик заметил, что бывает не совсем понятно, что больше нравится Кемпфу: Бетховен или интонационная магия инструмента. Время от времени, Кемпф погружается в динамику и интонационный колорит исключительно ради сиюминутного наслаждения звуком, а не руководствуясь естественным ходом композиции. Но именно в этом и проявляется его удивительное очарование, когда испытываешь (вместе с исполнителем) удовольствие от сладости и полноты фортепианного звучания, и технические огрехи тут не имеют никакого значения. 

Его страсть к индивидуальной интерпретационной свободе была не сравнима ни с чем. Если, скажем, у Рихтера или Аррау нам было бы трудно определить индивидуальный тон, то у Кемпфа индивидуальность торжествует. Его удовольствие от интеллигентного, стройного, очищенного от всего лишнего, фортепианного тона – это нечто непреходящее. Если, к примеру, Рихтер ищет чистую непосредственность выражения, темперамента и импульса, то Кемпф погружен в нюансы и межтональность. Пианист избегает буйной звучности. Нежелание любого насилия в сочетании с величественной манерой, а также своенравный интеллект, способный обратить внимание на малозаметные и ненавязчивые музыкальные идеи - таков Кемпф. Он и есть высшее воплощение в исполнительском искусстве фразы Флобера о том, что «человек – это стиль». 

ИСПОЛНЕНИЯ, КОМПОЗИТОРЫ, ЗАПИСИ ЧАСТЬ 1.

 Лист

Собственно говоря, слушая два фортепианных концерта Листа, исполненные с Фистулари, становится очевидным, какая пропасть пролегает между игрой Кемпфа и техническим уровнем мировой элиты. Конечно, Кемпф - не пианист листовских концертов. Сила Кемпфа - его восторг перед интеллигентной чувствительностью - остается бессильной перед требованиями этих сочинений. В попытке очеловечить эту музыку, Кемпф великолепен, но, когда речь идет о раскрытии ее брутальности и горделивости, чувствуешь, что пианист вступил на скользкую тропинку борьбы с Листом. Если применять самые высокие стандарты, то Кемпф, по-пианистически, не дотягивает до ля-мажорного концерта. У Листа бравурность принадлежит самой его сути, его мироощущению. Восторг от технической организации и пианистического самовыражения у композитора не поверхностный и декоративный, а - сущностный. У Кемпфа нет ни силы, ни блеска, необходимых для Листа. Любой, кто сравнит Листа Кемпфа с Листом Святослава Рихтера, поймет, что Рихтер играет более мощного, более ясного Листа, более впечатляюще сформулированного и освоенного с максимальной технической свободой. Но, как почитатель творчества Кемпфа, я могу счесть заслугой этого пианиста то, что он не справляется с венгерским гением.

Совсем другое дело – сольный репертуар. Брендель вспоминает, что концерты и записи Кемпфа в 50-е годы "раскрыли мне суть музыки Листа: никто так не играл "Легенды" и "Гондольеру", как он». Его запись "Двух легенд" стала для Бренделя самым необычным, что можно сделать на фортепиано, наравне с Прелюдиями Шопена Альфреда Корто. Лист, как и Шуман, по мнению Кемпфа, почти всегда вдохновлялись поэтической или литературной идеей, которую виртуозность пианиста должна обслуживать, а не эксплуатировать. Их сочинения трудны для любого пианиста, но Кемпф никогда не рассматривал трудные номера как виртуозные вызовы, которые нужно преодолеть и разрешить. На первом месте всегда должна была быть музыка, красивый звук, и управление поющими голосами под пальцами, которые должны инстинктивно следовать за Листом, Шуманом - кем угодно - в исследовании всех возможностей фортепиано. 

Брамс

Брамс - композитор, занимавший центральное место в романтическом мировоззрении Кемпфа. К сожалению, он так и не записал Второго концерта и "Вариаций на тему Паганини", но зато был впечатляющий Концерт № 1 с Конвичным и Штаатскапеллой Дрездена. Интермеццо ми-бемоль минор ор. 118/6 - эпопея в миниатюре, пророчество импрессионизма, но с уникальной для позднего Брамса интроспекцией. Эта музыка идеально подходит для внутреннего мира Кемпфа, который ценил полумрак и полусвет. Когда музыкант играет концерты Брамса или даже вариации Брамса-Ганделя, его тон часто оказывается слишком декоративным, слишком идеально отточенным, слишком слабым. Но нежную взволнованность позднебрамсовского интермеццо, неосязаемую и неустранимую — вот это Кемпф улавливает с поразительной чувствительностью.

 

[Luke Skywalker]

Второй концерт Брамса с Кемпфом. Этот диск я в свое время искал и не смог купить, а сейчас, к счастью, такой необходимости уже нет

http://www.musicweb-international.com/classrev/2014/Aug14/Brahms_Mahler_Kempen_TAH714.htm

 

[Штальбург]

24 минуты назад, Luke Skywalker сказал:

Второй концерт Брамса с Кемпфом. Этот диск я в свое время искал и не смог купить, а сейчас, к счастью, такой необходимости уже нет

 

Очень интересно! Спасибо большое, не знал, обогатили. Обязательно послушаю.  

[Serg53]

 Посмотрел Кемпфа на " всемизвестном" - там его целая страница!  

Можно даже посмотреть и послушать в хорошем качестве.  Есть ДВД со звуком LPCM 2.0 .  Раздача живая- поставил закачать. Это =1660427  

И свежий хайрез ( 24-96) очень любопытной записи 1966 года!  Это =6286190. 

[Штальбург]

ИСПОЛНЕНИЯ, КОМПОЗИТОРЫ, ЗАПИСИ ЧАСТЬ 2.

Бетховен

Концерты

Брендель вспоминает, как в 1950-х годах он приезжал в Мюнхен, чтобы послушать концерты Бетховена Кемпфа, которые были, как он потом отметил, "полны чудес". Два его бетховенских цикла с Берлинским филармоническим оркестром, записанные в 1950-х и 60-х годах, приобрели классический статус. Предпочтение обычно отдают поздней стереоверсии с Фердинандом Ляйтнером. Хотя я с удовольствием познакомился и с ранней версией с Паулем ван Кемпеном. Что сказать о концертах? Безусловно, на фоне пустого, поверхностного мастерства и точности, с которыми многие молодые пианисты сегодня играют фортепианные концерты Бетховена, как будто речь идет о Черни, интеллектуальность Кемпфа, его чувство гармонии восхищают. Игра Кемпфа обладает прекрасным диапазоном звучания, поразительной риторической убедительностью и силой, блистающей даже в тихих пассажах. Это - хорошо соразмерный, неторопливый Бетховен, лишенный излишеств и экстравагантности. Можно сказать, что Кемпф обладает острым чувством пианистического коня, крепко держа поводья во время самых потрясающих стихийных вспышек Бетховена и отпускающего их только в экстренных случаях. Ритмическая дисциплина пианиста поражает. Тут он, конечно, отличается от Шнабеля и Аррау.

Кемпф-лирик с интимной сдержанностью и культурным спокойствием бродит по широким, тихим полям атмосферных вторых частей. В этих почти шопеновских кантабилях, окрашенных контрастными тональными нюансами, Кемпф предстает явно более рефлексирующим, чем другой мастер-колорист того же клана - Гизекинг. Чувствуется, что оркестр вдохновляется игрой пианиста, беседуя с ним. Оркестр никогда не мешает Кемпфу во время его пасторальных экскурсов, а пианист любезно возвращает услугу, обеспечивая, где это необходимо, столь же чуткий аккомпанемент. Не обладая железными руками Гилельса, Кемпф, тем не менее, овладел легкой, гибкой и точной техникой, которой могут похвастаться далеко не все виртуозы. В своей технике пианист, всегда честный и тактичный, способен сохранять идеальное равновесие даже на самом низком динамическом уровне.  

Кемпфу не нравятся бетховенские каденции, поэтому в первых четырех фортепианных концертах вместо имеющихся авторских, он играет свои собственные. (В концерте ми-бемоль Бетховен отменяет свободу выбора). Это кажется странным, потому что бетховенская каденция к первой части соль-мажорного концерта стоит на уровне Вальдштейнской сонаты, а каденция к первой части си-бемольного концерта – значительнее и весомее всего произведения. Как ни странно, многие пианисты испытывают отвращение к якобы "сухим" каденциям Бетховена. Не только Кемпф считает свои бесхитростные каденции лучше бетховенских. Бенно Моисеевич и Рахманинов бетховенские каденции тоже не играли. 

Если говорить о концертах, то лучшим считаю – Четвертый. 

Сонаты

Если Артур Шнабель первым записал все сонаты Бетховена на 78 об/мин и вошел в историю как "человек, который изобрел Бетховена", то Вильгельм Кемпф первым начал размышлять о немецкой музыке, как бы отвечая на знаменитое "Mehr Licht" (Больше света), которого требовал Гете на смертном одре.

Его Бетховен был магическим, но человечным, а не богоподобным. Тут не будет привычно-горланящего, тяжеловесного немецкого Бетховена. Тут будет Бетховен изящный и воздушный. Более легкий Бетховен, не - монументальный, а интимный и благодатный. И все сонаты будут прозрачны как горный ручей. У Кемпфа безупречный слух, а тонкость и стройность фразировки просто удивительная. Не предпочитая ни очень медленных, ни очень быстрых темпов, он умел выстраивать медленные части как полотно, приглашая нас в пространство светотени. Кемпф играл как композитор, которым в действительности и был. Его колорит, то есть цветовые оттенки всегда соответствовали изменениям в гармонии. Я думаю, что у Кемпфа была самая интимная, лирическая шкала исполнения. Он умел поддерживать свою интонацию и певучесть даже при самой мягкой динамике, то есть сохранять точность высоты звука и красоту мелодии даже при очень тихом исполнении. Его интерпретация сонат Бетховена является примером ветви немецкой школы звука, которая отлична от более жесткой и контрастной интерпретации Вильгельма Бакхауса. 

Меня всегда поражало в его исполнениях сонат способность заставлять сверкать не самые значительные, небольшие и, казалось бы, простенькие сонаты (на которые, к примеру, Бакхаус даже и внимания не обращал). Например, когда Кемпф играет маленькую до-минорную Пятую сонату ор. 10, № 1, он поднимает эту пьесу, с которой ученики фортепианного класса знакомятся в самом начале обучения, до высот высочайшего искусства.

Ну скажите, игралась ли когда-нибудь первая часть "Лунной сонаты" с такой простотой, поэтичностью и переливами звука? Начальную мелодию может сыграть любой ребенок после двух уроков. Нет произведения Бетховена, которое было бы легче испортить плохой игрой. Мало кто играет ее незабываемо. Ну, разве что Леннон в балладе "Because" после того, как Йоко Оно научила его играть ее задом наперед.   Все пианисты в первой части - какие-то болезненные, фаталистичные, мрачные, с нездоровыми предзнаменованиями. А у Кемпфа ничего этого нет. Когда я смотрю ролик, то возникает ощущение, что с ним говорит кто-то свыше, а пианист, в сущности, не играет и даже не поет, а просто - СЛУШАЕТ. Он здесь не ради себя и не ради нас, а ради духа Бетховена, с которым ведет неспешный разговор. Самое трогательное в Кемпфе - его личное бескорыстие. Он просто выполняет перед нами свою работу: иметь дело с нездешним. Вот и все…Можно ничего не слушать у Кемпфа, можно только посмотреть этот ролик, чтобы понять суть его пианизма. 

Если послушать вступительное Адажио "Лунной сонаты" у Соломона и у Кемпфа в комплекте 50-х годов, поневоле задумаешься, то же ли самое произведение они играли? Кемпф придерживается бетховенского обозначения alla breve в Adagio (то есть ускоряя движение) и поэтому играет почти в два раза быстрее Соломона. У Бакхауса Адажио тоже на две минуты короче (это очень много!), чем у Гульды или Горовица. Но у Бакхауса взять прогрессивный темп скорее всего означало выражение антисентиментальной тенденции. Кемпф же интерпретирует Адажио хрупко и чувственно, но в то же время стремительно.

Представляется, что именно Вальдштейнская соната наиболее соответствует таланту Кемпфа. Ее пульсирующая живость, триединство чистого чувства к природе, скрытого благочестия и вечной радости жизни не выхолащивается у Кемпфа ни в этюдные пробежки, ни в мажорную "Аппассионату". Возможно, что Вальдштейнской сонатой столь искуссно овладел только Фридрих Гульда. Близко - Горовиц и Гилельс. Лично я тестирую исполнителя не по Хаммерклавиру, а именно по Вальдштейнской. Все, что Бетховен собирается сделать в своих больших симфониях, предвосхищено именно в этой сонате. Краски, которые он извлекает из клавиатуры, кажутся безграничными. 

Вообще, под руками Кемпфа, казалось бы, не такая уж загадочная поверхность классицистически сдержанного Бетховена вдруг обретает удивительную магию. Другие пианисты могут играть сонаты более строго и компактно, с большей виртуозностью. Шнабель, например, играет более драматично. Все это так. 

Но только Кемпф был близок к их ТАЙНЕ.

Итак, самые лучшие сонаты: Opp. 53 (21, Вальдштейнская), 54 (22 соната), 57 (Апассионата), 90 (27 соната), 101 (28-ая), 109 (30-ая), и 110 (31-ая). 

В моей фонотеке - интеграл 50-х годов (бокс, LP). 

[Serg53]

4 часа назад, Штальбург сказал:

Что сказать о концертах? Безусловно, на фоне пустого, поверхностного мастерства и точности, с которыми многие молодые пианисты сегодня играют фортепианные концерты Бетховена, как будто речь идет о Черни, интеллектуальность Кемпфа, его чувство гармонии восхищают. Игра Кемпфа обладает прекрасным диапазоном звучания, поразительной риторической убедительностью и силой, блистающей даже в тихих пассажах. Это - хорошо соразмерный, неторопливый Бетховен, лишенный излишеств и экстравагантности. Можно сказать, что Кемпф обладает острым чувством пианистического коня, крепко держа поводья во время самых потрясающих стихийных вспышек Бетховена и отпускающего их только в экстренных случаях. Ритмическая дисциплина пианиста поражает. Тут он, конечно, отличается от Шнабеля и Аррау.

 

4 часа назад, Штальбург сказал:

Предпочтение обычно отдают поздней стереоверсии с Фердинандом Ляйтнером.

 Честно говоря меня исполнение на этой записи не впечатляло .  Хотя звучание и стерео отличное - записывали в 1962 году не в концертном зале а в студии звукозаписи.  

Как то непривычно и не так как другие исполняют концерты Бетховена. Мало энергетики и стихийных пресловутых " вспышек"  

Но почитав тут у Вас достал переслушать внимательней .  Может восприму чуть по другому. 

А вот его Шуман нравится очень и в числе любимых .Хотя он вроде не часто его исполнял. Но тут его стиль в тему. И оторваться невозможно от прослушивания.  Хотя запись 1957 года моно - но звук инструмента очень хорош . 

[Штальбург]

36 минут назад, Serg53 сказал:

Как то непривычно и не так как другие исполняют концерты Бетховена. Мало энергетики и стихийных пресловутых " вспышек"

Я писал о том, что Кемпф неагрессивный пианист и темперамент свой сдерживает. И «вспышки» он создает именно там, где ему кажется, что они действительно необходимы, когда уже без них нельзя. Кстати, у Кемпфа тут нет ничего необычного. Такая же стилистика в той или иной степени свойственна всей тевтонской троице – Фишер-Гизекинг-Бакхаус. Но, когда надо, Кемпф мгновенно отходит от легкой кавалерии. Например, послушайте мощный финал последней части Третьего концерта. Кроме этого, в кульминациях первой части Четвертого концерта. И еще круче "вспышки" в Пятом концерте. Так что, все там на месте, где и должно быть. 

36 минут назад, Serg53 сказал:

А вот его Шуман нравится очень и в числе любимых

У меня тоже. О Шумане - завтра, в последнем посте о Кемпфе. 

[Штальбург]

ИСПОЛНЕНИЯ, КОМПОЗИТОРЫ, ЗАПИСИ.  ЧАСТЬ 3.

Шуман

Кемпф, играя Шумана, не громыхает яростным флорестановским пафосом, но и не вдается в сантименты. Музыкант, как никто другой из великих исполнителей, постиг ту смесь сна и разума, тоски и счастливого мгновения, которую можно воссоздать в звуках шумановских пьес. Тонкая восприимчивость Кемпфа учит понимать Шумана именно потому, что пианист исследует многогранность композитора, которую зачастую невозможно синтезировать. Под руками Кемпфа, шумановские произведения обретают перспективы, преодолевающие музыкальные границы. У Кемпфа - сострадательный, сочувствующий Шуман. Темные глубины души композитора закрыты от посторонних глаз, а, вместо этого, Шуман Кемпфа наполнен благоуханием и яблочнощекой юностью раннего немецкого романтизма, оптимизмом и фантазией. Мне все нравится: и «Давидсбюндлеры», и «Детские сцены», и мерцающие «Бабочки»... Когда мы слышим "Юмореску", "Симфонические этюды", фортепианный концерт или "Крейслериану", то открываются чудеса изящества, которые можно услышать только у Альфреда Корто. О том, как Кемпф понимает Шумана, свидетельствует его запись "Крейслерианы", ор. 16.

Шуман посвятил "Крейслериану" Шопену, который вначале не мог понять это произведение. Для требовательного к форме поляка, эти фантазии были слишком рваными, эксцентричными и запутанными. Но в игре Кемпфа слышен каждый образный нюанс. Ему удается объединить хрупкие и суетливые моменты, которые так не нравятся многим любителям музыки Шумана (и мне когда-то тоже!), в некий единый и чарующий космос. И, волшебным образом, многочисленные "разрывы" становятся проявлением высшей романтической правды, а Шуман предстает как предшественник Малера.

На мой взгляд, последние три пьесы (№ 6, 7 и 8) Кемпф интерпретирует неподражаемо. Я часто переслушиваю эту запись… Шестая фантазия "Крейслерианы" очень медленная, и Кемпф играет ее настолько чутко, что романтическая мечта начинает парить, и робко поднимаясь к чему-то нездешнему. В седьмой фантазии стиль Кемпфа становится, пожалуй, еще более грандиозным. В этой пьесе Шуман явно придерживался Баха, почти цитируя Токкату для органа фа мажор. Композитор, восхищавшийся и аранжировавший Баха, сочиняет в стиле токкаты: язвительной, мощной, с барочной текучестью. И Кемпфу удается услышать эти напряженные элементы шумановского тоскующего барокко. Вместо бессмысленной эклектики, имитации барочного могущества, мы слышим неизбывную тоску по великому прошлому. Под руками Кемпфа ноты проносятся как призраки, как размытая картина сна. Не устраивая здесь виртуозного фортепианного пиршества, пианист улавливает мгновение чистой поэзии.

Когда Кемпф так же звучно излагает тему Симфонических этюдов, тем более жалеешь, что он не может столь же уверенно овладеть всеми вариациями. Там, где виртуозная, пианистическая экспрессия становится самоцелью, Кемпф зачастую не справляется. Если же ему удается в какой-то мере "субъективировать" трудности, то его интерпретаторский инстинкт становится подобен жезлу прорицателя.

В 1950-е годы немец создает выдающееся полотно - Концерт Шумана с ЛСО и Йозефом Крипсом (1958), который от начала до конца воспринимается как восхитительное повествование. 

Шопен

В 1958 году Кемпф взялся за Шопена для лейбла Decca, опровергнув мнение о том, что бетховенец слишком грузен, чтобы переступить порог шопеновского храма. Врожденный лиризм и чувство стиля гармонично сочетаются с музыкой поляка. Доказательством тому служат Баркаролла, Соната № 3, Полонез-Фантезия и Экспромт - все они отличаются незабываемой чистотой линий, мерцающим тембром и простотой выражения. Работая над Шопеном с Кемпфом в Позитано, известная турецкая пианистка Идиль Бирет услышала, как он сказал ей: «Никаких преувеличений, ни одного несвоевременного замедления, никакого разрыва линии, береги силы!» Что тут скажешь? «В сдержанности узнается мастер» (Гете). Наиболее удачными из его записей Шопена являются те, которые имеют визионерский аспект, например, Колыбельная ор.57 и Баркаролла ор.60. Вот эти замечательные исполнения 

https://www.youtube.com/watch?v=qvYQGIQvAXU

Да, и еще хочу заметить вот что. Великие универсальные пианисты типа Рубинштейна, Горовица, Аррау или Кемпфа, как правило, лучшие интерпретаторы Шопена, чем специалисты по Шопену, под руками которых сразу вся фортепианная музыка мира звучит по-польски. Эти опасности существуют, пожалуй, при любой специализации, хотя бетховенцы или чистые интерпретаторы Баха, по-видимому, не столь опасны...

Шуберт

После Шнабеля и до Бренделя, Кемпф был одним из немногих пианистов, строившие свои программы вокруг сонат Шуберта. Он был одним из первых, кто заинтересовался всеми сонатами композитора, когда исполнялись только Экспромты и несколько "Музыкальных моментов". Он первым записал полное собрание сочинений для DG. Я много слушаю Шуберта у Фишера, Сёркина, Шнабеля, Рихтера и Лупу. Я не могу сказать, что Кемпф – мой первый выбор в Шуберте. Однако в игре Кемпфа я ощущаю то, чего не нахожу у других: полное отсутствие жесткости, сухости, а также особую католическую мягкость и снисходительность, которая музыкально просвечивает в его пении. Именно за счет этого, как мне кажется, он так хорошо играл, или, скорее, чувствовал Шуберта. От его игры исходит та неповторимая шубертовская доброжелательность, которая доставляет чистую радость. Его исполнение последней Сонаты си-бемоль (D.960) просто - ангельское. Единственное, что не очень нравится – Фантазия странника. 

Живые концерты

В один голос критки отмечают игру Кемпфа на живых концертах. Наиболее показательны лучшие из его концертных выступлений, некоторые из которых были изданы BBC Legends. В июне 1969 года вышел сольный концерт в лондонском Queen Elizabeth Hall. Известный критик "Граммофона" Брайс Моррисон, упомянув многих великих пианистов, которых он слышал, сказал об этом концерте: "И все же, если выделить одно музыкальное впечатление, превосходящее все остальные, то это должен быть сольный концерт Вильгельма Кемпфа в Queen Elizabeth Hall в 1969 году, где его игра приобрела уникальное серафическое, нуминозное качество». Кемпф исполнил Хроматическую фантазию и фугу Баха BWV 903, Сонату для фортепиано фа мажор ор. 54 Бетховена и Сонату для фортепиано фа минор D. 625 Шуберта. 

Пять месяцев спустя Кемпф дал еще один сольный концерт в том же зале, в котором прозвучали Соната для фортепиано № 3 фа минор ор. 5 Брамса, Бабочки ор. 2 и Фантазия ор. 17 Шумана. Эта запись была также выпущена лейблом BBC Legends.

И, наконец, в 1972 году состоялся еще один концерт, в программе которого были в основном Брамс, а также - Шуман и Шуберт.